Маска Нерона
Шрифт:
По трибунам цирка пробежал удивленный, недовольный ропот.
Старик-христианин сбросил нелепый колпак. Он стоял прямо перед львом и выглядел теперь не менее грозно и внушительно, нежели этот огромный хищник. Глаза его пылали, лицо покрыла смертельная бледность. Прочие христиане сомкнулись за спиной предводителя, голоса их возвысились и слились, единым дыханием повторяя слова молитвы.
Внезапно лев опустил голову, словно склонившись перед старым христианином, опустился на песок и вытянул перед собой тяжелые лапы. Его желтые глаза прикрыли тяжелые
Предводитель христиан гордо оглядел затихшие трибуны и громко, уверенно проговорил:
– Как эти дикие звери склонились перед лицом истинной веры, так скоро склонится перед нею весь мир! Как этот лев смирил передо мной свой свирепый нрав, так и владыки мира сего смирят перед истинной верой свою гордыню!
По трибунам вновь пробежал недовольный ропот, как ветер пробегает по траве.
Император, возлежавший в своей ложе в окружении друзей и приближенных, приподнялся на локте и повернулся к префекту преторианской гвардии:
– Сделай же что-нибудь, Семпроний! Мне не нравится то, что происходит на арене!
– Слушаюсь, повелитель! – префект удалился через потайную дверь, выходившую в коридор, опоясывавший цирк изнутри.
Через несколько минут восточные ворота открылись вторично, и на арену вышли два десятка закованных в латы воинов преторианской гвардии. Вооруженные бичами преторианцы с опаской приблизились к зверям. Бичи защелкали, пугая зверей и принуждая их броситься вперед, на группу христиан. Однако вместо этого лев с рычанием повернулся и с угрожающим видом напал на преторианцев. Воины замешкались, и огромный зверь ударом лапы сломал шею одному из них. Соратники погибшего обрушили на льва удары мечей и копий, и через мгновение израненный зверь забился в конвульсиях на арене рядом с трупом преторианца.
Прочие звери, рыча и огрызаясь, заметались по арене, при этом они не причиняли никакого вреда христианам.
Преторианцы опомнились, выстроились в боевой порядок, вытеснили обезумевших зверей с арены и быстро удалились следом за хищниками через восточные ворота, оставив на арене христиан.
Те громко, радостно молились, окружив своего предводителя и воздевая руки к небу.
– Это дурное предзнаменование! – Горшечник Аристобул повернулся к водоносу. – Звери отказываются пожирать этих христиан. Может быть, они ни в чем не виноваты?
– Перестань болтать, сосед! – оборвал его водонос. – Такие речи не доведут тебя до добра!
Тем временем префект гвардии что-то негромко приказал ланисте, ответственному за представление. Тот, в свою очередь, отдал распоряжения своим подручным, и на освободившуюся арену выбежали гладиаторы – бестиарии, оснащенные дротиками и кинжалами, мурмиллоны с короткими мечами, в шлемах с изображениями рыб, ретиарии с сетями и трезубцами, скиссоры, вооруженные страшными мечами с одной рукоятью и двумя лезвиями наподобие огромных ножниц. Гладиаторы с дикими криками набросились на толпу христиан, как голодные волки набрасываются на
Император из своей ложи наблюдал за происходящим. На его лице читалось явное недовольство.
– Скверные игры! – проговорил он, ни к кому специально не обращаясь. – Подлец ланиста не нашел по-настоящему свирепых зверей! Или он нарочно покормил их перед тем, как выпустить на арену? Надо его самого скормить хищникам, чтобы впредь другим было неповадно лишать меня удовольствия!
– Позволь сказать, повелитель! – обратился к нему один из придворных, знатный сириец. Много лет тому назад он попал в Рим в качестве заложника и остался при дворе. Император ценил его за остроумие и умение много пить, не пьянея.
– Говори! – недовольным тоном произнес Нерон.
– Я считаю, что ланиста ни в чем не виноват.
– Вот как? – Лицо Нерона еще больше омрачилось. – Кто же, по-твоему, виноват? Уж не я ли?!
Приближенные императора насторожились, опасливо переглядываясь и невольно отодвинувшись от смелого сирийца. Тот, однако, ничуть не смутился.
– Никто, повелитель! Звери не стали пожирать христиан, потому что вера этих сектантов – поистине зверская вера, и хищники не захотели истребить своих единоверцев. Люди же охотно и с радостью перебили этих изуверов!
Лицо Нерона разгладилось. Император мгновение подумал над словами сирийца и… расхохотался.
Услышав смех повелителя, засмеялись и все его придворные, находившиеся в императорской ложе.
Наконец Нерон успокоился и проговорил довольным тоном:
– А ты умен, мой друг! Надо же – звери не стали есть своих единоверцев! Надо распространить твои слова по всему городу! Это заткнет рты моим недоброжелателям!
Александра остановилась перед витриной книжного магазина. Там были выставлены книги, канцелярские принадлежности, пазлы, и среди всего прочего она увидела картонный макет, представлявший собой зал рыцарского замка.
Увидела – и не поверила своим глазам!
Это был тот самый макет, который она видела во сне, когда позавчера задремала в костюмерной! Макет финальной сцены «Гамлета». Макет сцены поединка…
Ну да, вот же – Клавдий сидит на троне, вот королева Гертруда, перед ней, на столе, кубок. А в другом конце зала стоят друг против друга Гамлет и Лаэрт с обнаженными клинками…
Но… этого не может быть!
Впрочем, почему – не может?
Обычный театральный макет, изготовленный для оформления витрины… персонажи трагедии вырезаны из картона и аккуратно раскрашены, не более того.
На картонной подставке Александра увидела ценник, значит, макет продается.
Она вошла в магазин с твердым намерением его купить. Неважно, зачем он ей – она подумает об этом потом.
В магазине было пусто: время рабочее, а дети – в школах.
Подойдя к молоденькой продавщице, Александра сказала, что хочет приобрести макет сцены из «Гамлета», выставленный в витрине.