Маска Зеркал
Шрифт:
"Но ты так беспокоилась, когда…" Взгляд Танакис метнулся в сторону Леато. Донайя полагала, что должна быть благодарна подруге за то, что она поняла, что это может быть щекотливой темой, хотя было уже слишком поздно, чтобы остановить ее.
"Не стоило отнимать у тебя время", — сказала Донайя. Чтобы смягчить хмурый взгляд Леато, она добавила: "Это просто мои страхи. Глупо было их слушать".
"Осторожность не бывает глупой. Ты сама мне это говорила". Сидя, Танакис изучала Донайю и Леато глазами, обученными смотреть в космос и находить истину. Трудно было выдержать
"Да", — сразу же ответил Леато.
"О?" Озорная ухмылка искривила губы Танакис. "Может, мне составить график благоприятной даты?"
Леато дернулся в кресле, его щеки покраснели. "Что? Нет!"
Такое категоричное отрицание, что это было почти признанием. Забавляясь тем, что ее сын все еще может так легко выходить из себя, Донайя присоединилась к подтруниванию. "Леато очень любит свою кузину, но пока еще рано думать о чем-то подобном".
"Мама!"
"О, беспокоиться не о чем". Она погладила его по раскрасневшейся щеке. "У Ренаты слишком много ума, чтобы поддаться на уговоры смазливой мордашки".
Но разве это плохо, если так? Еще месяц назад Донайя сказала бы, что Рената ничего не принесет в этот брак. Но Донайя отказывалась от любой возможности продать Леато за выгодный союз, и если девушка ему понравилась, то кто сказал бы, что ум Ренаты сам по себе не является приданым?
"Неужели? Интересно. Кстати говоря…" Танакис достала из своего ранца свиток. "Я должна поблагодарить вас за то, что вы попросили меня сделать это. Это была самая загадочная карта, которую я делала за долгое время. Весьма необычная".
Это слово вернуло подозрения Донайи к половине жизненного цикла. "Необычная? Как это?"
Танакис развернула карту и повела их по лабиринту пересекающихся линий, очерчивающих личность и судьбу Ренаты. "Дневное рождение в Колбрилуне означает, что она родилась под солнцем Эшля, что делает ее Прайм-Илли прямой, без влияния Униата. Это говорит о том, что она сильно духовный человек, проводник, всегда стремящийся открыть себя для того, чтобы космическая энергия могла течь через нее — хотя эта энергия может обращаться внутрь, делая ее невосприимчивой к окружающему миру и людям". Танакис убрала со лба прядку и наклонила голову. "Для примера, мой Прайм также является Илли прямым".
"Рената — полная противоположность забывчивости", — сказал Леато, проводя пальцем по линиям от планеты к планете. Он всегда интересовался подобными вещами больше, чем Донайя. Карта могла быть с таким же успехом колодой врасценских узоров, если бы не ее смысл.
"Я так и думала. Поэтому я обратилась к своим альманахам, чтобы посмотреть, нет ли какой-нибудь необычной небесной активности, которая могла бы ее изменить, но ничего не нашла. Ни затмений, ни комет. Кориллис был убывающе-гибридным, а Паумиллис — полным, что могло бы указывать на некоторое влияние Туата, но не настолько, чтобы объяснить это. Это действительно озадачивает".
Затем Танакис перевернула таблицу. "Ваша дата рождения имеет больше смысла. Второй день четвертой итерации, так что ее
Это было правдоподобно. Девушке, безусловно, повезло, а что касается богатства… Похоже, что те трудности с аккредитивом не сильно ей помешали. И это могло объяснить ее скитания.
Танакис сказала: "Я не буду вдаваться в ежегодные подробности. Они всегда довольно общие и скучные. Она того же года, что и ты, Леато, поэтому я уверена, что ты все знаешь".
"Да, но что это значит?" спросила Донайя, размышляя, стоило ли вообще обращаться за помощью к астрологу.
Танакис свернула карту и передала ее Донайе. "Я не уверена, но это заставляет меня задуматься… возможно ли, что она солгала? Из того немногого, что я о ней знаю, я бы поставила месяц ее рождения на Суйлун или, возможно, на Эквилун, но…" Поджав губы, Танакис наклонилась ближе. "Возможно ли, что она была зачата до отъезда Летилии? Что ее отец не тот, за кого себя выдает Летилия?"
Летилия ничего не сказала о том, кто отец Ренаты, потому что Донайя так и не написала ей. Кроме того, сама Рената редко говорила о своем отце. Может быть, это потому, что…
Глаза Донайи расширились. Если Рената была зачата до отъезда Летилии… значит, ее отец может быть здесь, в городе. И, возможно, именно это — а не наивная надежда на примирение — было истинной причиной ее приезда в Надежру.
"Кто бы это мог быть, если не Эрет Виродакс?" потребовал Леато, быстро защищая свою кузину, словно она уже была на учете. "И почему Рената должна лгать?"
Танакис изучала свои руки, переплетая пальцы с математической точностью. "Я прошу прощения. Скорее всего, это ошибка в моей карте и ничего общего с неправильной датой. Я не должна была ничего говорить".
"Ошибка в вашей карте? В следующий раз вы скажете, что Дежера течет в обратном направлении". Донайя провела усталой рукой по лицу. "Нет, я благодарна. Ваше предположение имеет большой смысл — оно объясняет, почему Летилия сбежала и почему Рената назвала ту дату, которую назвала. Может быть, она не лгала", — сказала Донайя Леато, прежде чем он успел обидеться, и смягчила свои слова, положив руку ему на колено. "Может быть, она не знает, что Летилия ей солгала?"
Возможно, но Донайя в этом сомневалась.
Но кем мог быть неизвестный отец? Скаперто Квиентис? Это могло бы объяснить, как Рената получила грамоту, если бы он понял… Но нет. Летилия была помолвлена с этим человеком. Если бы она забеременела от него, не было бы причин бежать.
Но это было бы так же, как если бы Летилия каким-то образом потеряла свой противозачаточный нуминат. Хотя отцу пришлось бы сделать то же самое — если только он не был слишком беден, чтобы позволить себе такое средство. Донайя тихо застонала.