Маска Зеркал

Каррик М. А.

Идуша, казалось, была готова ответить ему, поэтому Грей придержал язык и постарался не разрыдаться. "Она сказала, что я могу исправить великую ошибку. А моя мать поклялась, что если я проигнорирую совет Шорсы, то мое чрево засохнет, внешность потускнеет, а волосы никогда не будут заплетены в женские косы. Как будто мне есть до этого дело". Выражение ее лица находилось на грани между возмущением и раздражением. "Меня волнует только то, почему вы пошли на все эти неприятности".

Грей слишком хорошо знал, как на него смотрит Леато. Он

говорил о том, что этот человек сейчас повесится и попросит прощения позже.

"Ты знаешь о пожаре в Фиангиолли? В нем погиб брат моего друга…"

"Я ничего об этом не знаю", — огрызнулась Идуша, слишком быстро, чтобы это не было ложью.

"Конечно", — успокоил Леато. "Но ты тогда работала на Вигил. Может быть, ты знаешь, кто подбросил черный порох на склад или кто его поджег. Или кто недавно прислал моему другу сообщение об этом?"

Она скрестила руки, защищаясь. Молчание тянулось, как нить, готовая оборваться, пока, наконец, она не сказала: "Нет смысла танцевать вокруг этого. Вы знаете, что я — Стаднем Андуске, и вы думаете, что это мы устроили пожар. Это не так. Это сделали Новрус и Индестор, сражаясь через своих псов".

Леато поморщился, но попытался снова, игриво. "Мы не считаем, что вы или ваши… друзья… были замешаны в этом. Мы просто…"

"Хватит", — грубо сказал Грей. Она могла выглядеть мягкой, но Идуша была слишком тверда, чтобы выдать себя.

Если только он не сделал что-то, чтобы сбить ее с толку. "Странно, что одна из Стаднем Андуске играет в дом с Лигом с меловым лицом", — сказал он, обводя рукой прекрасную, неиспользуемую гостиную. "Судя по всему, это просто румянец. Может быть, нам стоит подождать и спросить его, что он о тебе знает?"

Даже без соседских сплетен он мог бы догадаться. Не было ни реликвий, ни безделушек, собранных на дюжине остановок вдоль Рассветной и Сумеречной дорог. Не было тканых изделий, переданных по наследству от гаммера, — разноцветные шелковые нити со временем поблекли и превратились в драгоценное серебро. Это была не резиденция и не убежище Стаднем Андуске. Грей узнал любовное гнездышко, когда увидел его.

Скрещенные руки ослабли. Грей предвидел это и позволил этому случиться; она оттолкнула его на два хороших шага назад. Никто не работает прачкой, не наращивая мускулы. "Исправление великой несправедливости", — прошипела она. "Да что ты знаешь об этом, болван? Ты работаешь на тех, кто втаптывает нас в грязь, а мой муж отворачивается от своей собственной ж…"

Она оборвала свои слова, но недостаточно быстро. Внезапный вздох Леато нарушил наступившую тишину.

"Меззан", — прошептал он. "Ты — та возлюбленная, которую он скрывал".

Это прозвучало безумно. Меззан Индестор, скрывающий врасценскую любовницу? Сначала луны должны были зайти в северном море.

Но Идуша не стала отрицать этого.

"Убирайся", — сказала она, ее голос дрожал. От гнева, от страха — возможно, от того и другого. "Чего бы ты ни хотел,

ты этого не найдешь. Убирайтесь!"

Леато начал было говорить, но Грей схватил его за руку и потащил к двери, свободной рукой открыл ее и вывел обоих на лестничную площадку. "Мы очень сожалеем, что…"

Дверь захлопнулась.

" Мы вас побеспокоили". Вздохнув, Грей прислонился к стене. "Это было… познавательно. Но не так, как я ожидал".

"Ты думаешь, это был Меззан?" прошептал Леато, с бледными щеками и бескровным взглядом уставившись на красную дверь.

"Ее любовник? Она призналась в этом".

"Нет. Тот, кто поджег порох".

Грей был рад поддержке стены. "Почему он…"

"Потому что он с Андуске? Или подставил их? Или потому, что сделал это по приказу отца, или вопреки приказу, из бунтарства? А может, просто потому, что он мудак. Я должен был насадить его на свой клинок".

Когда Грей не смог ответить, Леато спустился по лестнице, и каждый шаг сотрясал всю конструкцию. "Это не имеет значения. Я знаю достаточно. Она — Стаднем Андуске, и у Меззана с ней роман; если об этом станет известно, Индестор будет унижен".

Грей быстро зашагал по ступенькам, подавшись вперед настолько, чтобы преградить путь своему другу. "Что ты имеешь в виду, говоря "если об этом станет известно"? Я думал, мы…" Он остановился перед Греднеком Клозе, предательство ударило его, как удар в живот. "Дело не в том, чтобы найти убийцу Коли. Речь идет о вашей кровавой вражде с Индестором".

"Это не просто вражда!" Леато хлопнул рукой по стене. "Это безопасность моей семьи! Неужели ты думаешь, что он остановится на том, чтобы продать нас на каторжные корабли? Ты работаешь на него, ты знаешь, что он из себя представляет. И я не лгал тебе, Грей. Еще до того, как я увидел записку о черном порошке, я подумал, не стоит ли за всем этим Индестор. Это было просто чертовски удобно — клиент Новруса, получивший такой удар".

Он заговорил слишком быстро, чтобы Грей успел вставить хоть слово: его рука оторвалась от стены и зарылась в золотистые волосы, сбив шапку набекрень. "Я копал весь последний год — с тех пор, как узнал, в каком бедственном положении мы находимся. Пытаюсь найти что-нибудь, что можно было бы использовать против кого-нибудь в этом доме, чтобы снять сапог Меттора с нашей шеи. Я надеялся одновременно добиться справедливости для твоего брата. Но если я не могу получить и то, и другое, то хотя бы это".

Грей хотел удержать свою обиду, свое чувство, что его используют, но он слишком хорошо понимал пустое отчаяние Леато.

Он заставил себя понизить голос. Они и так привлекли слишком много внимания. "Но ты не можешь. Ты не можешь использовать это. Ты знаешь, что произойдет, что сделает Меттор, если узнает, что его сын сошелся с врасценянкой. И не только она в опасности. Он будет преследовать ее семью — продаст их в рабство. Ее и любого другого козла отпущения, которого он сможет поймать".