Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?
Шрифт:
– Правильно!
– похвалил Иннокентий.
– Я, когда они меня разбудили своими воплями, тоже высказался. Ты прикинь, она начала мне нотацию читать.
– Уж-с, - закатив глаза, высказалась я и, поймав взгляд Морозова, указала ему на чайник. Понял. Пошёл ставить.
Едва удержалась, чтобы не поставить ему подножку.
– Ла-а-адно, - прозевал братец.
– Я вот чего звоню: хочу свалить из этого курятника. Можно у тебя на диванчике перекантуюсь?
–
– испуганно выкрикнула я.
– Нормально.
– Кеш, прости, но давай ты где-нибудь...
– Хорошо, - согласился брат. Слишком просто и быстро.
– Где-нить приютюсь, - и повесил трубку.
– Всё, конец, - мрачно сообщила я и откинула мобильник на стол. Тимофей отвлёкся от кастрюльки с супом, которую только-только достал из холодильника, а сейчас водружал на плиту, и вопросительно посмотрел на меня.
– Сейчас сюда приедет Кеша, и если я не убила тебя утром, то братик фамильярничать не будет. Свернёт шею, а потом начнёт разбираться. Советую куда-нибудь свалить до вечера.
– Нет, - радостно отказался Морозов, выдернув из-за стола стул, приставил его вплотную к моему и сел.
– Я никуда отсюда не уйду.
Пришлось отодвигаться от Чудовища вместе со стулом, мысленно обзывая его нехорошими словами.
Не уйдёт сам - полетит с лестницы. Хотя... Можно экспериментальным образом проверить, кто из двоих (Кеша или Тим) сильнее. А победителю заехать сковородкой по голове в качестве профилактики. Брату - за его чересчур активную опеку, Тимофею за... да просто за всё. На его совести накопилось достаточно.
– Хочешь, я тебе кое-что расскажу?
– склонив голову к плечу и наблюдая за моим дезертирством вместе со стулом, спросил Морозов.
– Ну, расскажи, - поморщилась и встала. Чайник как раз закипел. Налью чаю, заодно нормально пересяду.
– Ты мне всё равно не поверишь, но может хоть, наконец, наорёшь, - тихо усмехнулся парень.
– Не буду я на тебя орать, - поджав губы, полностью сосредоточилась на заваривании чая.
– А надо. Поможет пережить.
– А мне нечего переживать, - равнодушно сказала я. Досыпала в чашку ещё ложку сахара и оставила остывать. Не люблю кипяток.
Передвинула стул подальше от Морозова и села. Тимофей молча следил. Видимо, ждал, что скажу что-нибудь ещё. Пожалуйста! Не жалко.
– Может, ты и привык к подобному, но я не твои девки. Я у себя одна: единственная и любимая - и реагировать буду так, как захочу.
– Тогда как ты среагируешь на то, что фактически сама затащила меня в постель?
"Да ты чё?" - обалдел внутренний голос, а я осталась хладнокровна и безучастна
– Возможно. В нетрезвом виде чего только не сделаешь.
Морозов со стоном уронил голову на лежащую на столе руку и громко выдохнул.
А потом резко подскочил, обошёл стол, ухватил меня за локоть, поднял на ноги и поцеловал.
Я забарахталась, возмущённо замычала и, как только закончился поцелуй, убийственным взглядом впилась в полные льда глаза Чудовища.
– Руки убери, козёл!
– Уже лучше, - констатировал парень, удерживая мои запястья своими ручищами, и вновь поцеловал.
Попыталась ударить его по ноге - перетерпел, чуть больнее сжал мои руки и усадил на стол.
– Ненавижу тебя!
– Ещё разок, - усмехнулись его губы и снова обожгли плавящим поцелуем.
Отстранился, отдышался, оценил моё состояние.
Я метала глазами молнии и тоже громко и сбито дышала.
– Урод!
– Не помогло. Попробуем ещё раз.
Как только склонился, укусила его за губу и попыталась вырваться.
– А это уже не по правилам. Надо поменять.
Завёл мои руки мне же за спину, перехватил запястье одной своей лапищей и скользнул свободной рукой под свитер.
Я охнула и засопротивлялась активнее, а он снова полез целоваться.
"Да ответь ты ему, может, отстанет", - посоветовал пыхтящий внутренний голос, и я сдуру послушалась.
Рука Морозова под свитером смелее двинулась вверх, забравшись под край лифчика, губы усилили нажим, в ход пошёл язык...
Я сдалась. И теперь сама тянулась за его губами, а он всё отстранялся... Напоследок яростно поцеловал, мягко сжал ладонью грудь и спустил руку обратно на талию.
– Чудовище, - задыхаясь, высказалась я и получила в ответ победную улыбку.
– Чудовище, - согласился парень и отпустил мои руки.
И сразу получил законную пощёчину.
– Незаслуженно, - печально вздохнул он и опять поймал мои запястья, не позволяя больше себя бить. И вновь поцеловал.
На этот раз поцелуй был неспешным и нежным, ласкающим губы. Внутренний голос пытался как-то там протестовать, но я не замечала ничего. Как можно замечать что-то, когда тебя так целуют?
Закрыла глаза и медленно поплыла...
Внезапно всё закончилось. Тимофей, тяжело дыша, прижался лбом к моему. А я с зарождающимся страхом обнаружила, что одной рукой обнимаю его за шею, второй зарылась в мягкие длинные волосы парня. Сижу я на столе, а Морозов, вплотную прижавшись, устроился между моих широко развёдённых бедёр.