Маскарад (Плоский мир)

Пратчетт Терри

Был человек - и нет человека. А люди первым делом думают о том, сколько теперь будет проблем и как бы его побыстрее заменить.

Шоу должно продолжаться. Все это говорят. Здесь эту фразу повторяют на каждом шагу. Частенько с улыбкой, но за маской улыбки таится серьезность. При этом никто не уточняет, почему оно должно продолжаться. Но вчера, когда хористы возмущались и требовали денег, все знали, что они все равно не откажутся петь. Это была но более чем игра.

Шоу продолжалось. Она слышала множество историй на эту тему. К примеру, о шоу, продолжавшемся во время пожара, когда ревущее пламя испепелило полгорода, когда на город

словно бы из ниоткуда свалился дракон, когда Анк-Морпорк сотрясали кровавые уличные беспорядки. Рухнули декорации? Шоу продолжается. Скончался ведущий тенор? Обратись к зрителям: может, найдется среди них студент консерватории, который знает партию, и дай ему Великий Шанс -паренек с радостью за него ухватится, а предшественник пускай себе стынет за кулисами. Но почему? В конце концов, это ведь не более чем представление. В нем нет ничего такого важного. И все же... шоу продолжается. Все принимают это как данность и даже не задумываются над истинностью или ложностью высказывания. Как будто в головах у людей сплошной туман.

И все же... ночью кто-то учил ее петь. И таинственный незнакомец распевал на сцене, когда все давно уже разошлись. Агнесса попыталась представить себе, что этот голос принадлежит убийце. Не получилось. Может, она тоже заразилась этим туманом в голове и просто не хочет, чтобы это был убийца? Каким человеком надо быть, чтобы, с одной стороны, так тонко чувствовать музыку, а с другой - убивать людей направо-налево?

Агнесса праздно перелистывала старую программку, когда ее внимание вдруг привлекло одно имя.

Она быстро перелистала следующие странички. То же имя встретилось еще несколько раз, в списке исполнителей. Не на каждом представлении и не на главных ролях, но оно было там. Как правило, этот человек играл хозяев гостиницы или слуг.

–  Уолтер Плюм? - повторила она. - Уолтер? Но... он ведь не поет?

Протянув программку собеседнику, она указала пальцем на имя.

–  Что? О нет! - Андре рассмеялся. - О боги... наверное... наверное, это просто имя такое, вроде как подходящее для программки. Иногда актеру приходится выступать в очень маленькой роли, и, может, он не хочет, чтобы эту роль связывали с его именем... Наверное, в таком случае в программке пишут, что роль исполняет Уолтер Плюм. Во многих театрах есть такое имя. Вроде А. Н. Оним. Удобно для всех.

–  Но... почему именно Уолтер Плюм?

–  Думаю, это началось как шутка. Разве можно представить себе Уолтера Плюма на сцене? Андре ухмыльнулся. - В этом его дурацком берете?

–  А что он сам об этом думает? Ведь используют его имя!

–  Ну, вряд ли он против. Хотя кто может знать...

Тут со стороны кухни послышался грохот, хотя больше он напоминал крещендо - долгое растянутое звяканье, сопровождающее начало опрокидывания горы тарелок. Оно продолжается, пока кто-то пытается остановить процесс, обогащается новой, отчаянной темой, когда этот человек осознает, что у него не три руки, и заканчивается "шурум-бурум-шурум" одной-единственной чудом уцелевшей тарелки, вращающейся и вращающейся на полу.

–  Уолтер Плюм! - разгневанно воскликнул женский голос.

–  Простите госпожа Скоба!

–  Он еще цепляется за кастрюлю, проклятая тварь! Отпусти, говорю, жалкое насеко...

Судя по звуку, теперь на пол посыпались столовые приборы. Потом послышался резиновый "чпок".

–  Куда, где?!.

–  Не знаю госпожа Скоба!

–  Мерзкий

котяра, а ты как сюда попал?!

Повернувшись к Агнессе, Андре печально улыбнулся.

–  Пожалуй, она слегка перегибает палку, обзывая его такими словами, сказал он. - Бедняга слегка не в своем уме.

–  Честно говоря, все, кого я здесь встретила, подпадают под это определение, - пожала плечами Агнесса.

Андре опять ухмыльнулся.

–  Согласен, - кивнул он.

–  Я к тому, что все здесь ведут себя так, словно, кроме музыки, на свете вообще ничего не существует! Сюжеты опер абсолютно глупы! В половине историй все держится на том, что человек не узнает собственную жену или служанку просто потому, что та надела крохотную маску! Толстые дамы исполняют роли чахоточных девиц! А игра актеров? Разве это можно назвать игрой?! Ничего удивительного, что все принимают как данность, когда я пою вместо Кристины, - по сравнению с тем, что творится в самой опере, это практически нормально! Здесь у всех искаженное оперовоззрение! И на двери следовало бы повесить табличку: "Здравый смысл оставьте за порогом"! Если бы не музыка, все это выглядело бы просто нелепо!

Внезапно Агнесса осознала, что Андре смотрит на нее с типично оперным выражением лица.

–  Разумеется, ведь так оно и есть. Ведь важно только шоу, - сказала она уже спокойнее. - Все это сплошное представление.

–  Опера и не претендует на реалистичность, - произнес Андре. - Именно этим она отличается от театра. Здесь никто не говорит тебе: "А сейчас притворись, что это поле боя, а тот парень в картонной короне на самом деле король". Единственное предназначение сюжета здесь - это заполнить промежуток до следующей арии.

Перегнувшись через стол, Андре взял ее руку в свою.

–  Должно быть, для тебя это большое потрясение, - сказал он.

Никогда прежде ни один мужчина не прикасался к Агнессе, разве только чтобы отпихнуть ее в сторону или отобрать конфету.

Она поспешно выдернула свою руку.

–  Я, э-э, лучше пойду, порепетирую...

Она почувствовала, как краснота начинает свое победоносное шествие снизу вверх.

–  Тебе и в самом деле замечательно удается партия Йодины, - похвалил Андре.

–  Я, э-э, занимаюсь с частным преподавателем.

–  Тогда он настоящий спец в опере, помяни мои слова.

–  Думаю... думаю, так оно и есть.

–  Эсме?

–  Да, Гита?

–  Не то чтобы я жалуюсь...

–  Но?

–  ...Но почему не я изображаю из себя богатую покровительницу оперы?

–  Потому что в тебе нет ничего особенного. Таких, как ты, везде полно, Гита.

–  А. Ну ладно. - Подвергнув высказывание некоторому обдумыванию, нянюшка Ягг не увидела ни единой неточности, способной повлиять на судебный вердикт. - Тогда все честно.

–  Знаешь, я от происходящего не очень-то и в восторге...

–  Обработать госпоже ноги? - Маникюрщица уставилась на башмаки матушки и начала вспоминать, где у них в кладовке хранится молоток.

–  Должна признать, прическа хороша, - заметила нянюшка.

–  У госпожи восхитительные волосы! - воскликнула парикмахерша. - В чем ваш секрет?

–  Смотри, чтоб в воде, которой моешься, не плавали головастики, поделилась матушка. - Кто знает, что они там...
– Матушка посмотрела поверх раковины на отражение в зеркале, повернулась одним боком, другим. Поджала губы. - Гм-м, - наконец подвела итог она.