Маскарад (Плоский мир)

Пратчетт Терри

Агнесса вдруг поняла, что пытается сообразить, где бы найти еще кувшинов, и возненавидела себя за это. Это как будто ругаться словечками типа "дрянь". А еще можно написать на себе "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ" и улечься на пороге вселенной. В этом нет ничего веселого - быть хорошим человеком. А также... иметь чудесные волосы.

Но Агнесса все равно отправилась и разыскала для увядающих цветов кувшины. Потом вернулась к себе.

В комнате доминировало зеркало. Ей даже казалось, что каждый раз, когда она в него смотрится, оно немного увеличивается в размерах.

Итак,

пришла пора узнать правду.

С бешено колотящимся сердцем Агнесса ощупала края зеркала. Ощутила небольшую выпуклость. Выпуклость смотрелась как часть рамы, но когда пальцы коснулись ее, раздался щелчок и зеркало чуть-чуть вдвинулось внутрь. Когда же Агнесса надавила на зеркало, оно подалось.

Агнесса выдохнула. И шагнула внутрь.

–  Это омерзительно! - воскликнул Зальцелла. - Это потакание самым извращенным вкусам!

Господин Бадья пожал плечами.

–  Но мы ведь не пишем на афишах: "Вполне Возможно, Вы Даже Увидите, Как На Сцене Кого-Нибудь Придушат", - возразил он. - Однако новости распространяются очень быстро. А люди любят... драму.

–  Вы хотите сказать, Стража не хочет, чтобы

мы закрывались?

–  Вот именно. На представлении будут дежурить стражники. Мы должны положиться на них. Они предпримут все необходимые меры безопасности.

–  О, нисколько не сомневаюсь. Собственной безопасности.

–  Мне все это нравится ничуть не больше, чем тебе, однако у нас нет выхода. Вся надежда на Стражу. Кроме того, если мы отменим представление, народ взбунтуется. В Анк-Морпорке всегда ценили зрелища, будоражащие кровь. Билеты распроданы почти полностью. Шоу должно продолжаться.

–  О да, - скривился Зальцелла. - Может, мне перерезать глотку-другую во втором акте? Чтобы уж точно никого не разочаровать?

–  Разумеется, ничего такого не требуется, - покачал головой Бадья. Смертельные случаи нам не нужны. Но...

Это "но" повисло в воздухе, как доктор Поддыхл.

Зальцелла всплеснул руками.

–  Так или иначе, я чувствую, худшее уже позади, - закончил Бадья.

–  Надеюсь.

–  А где сеньор Базилика?

–  Госпожа Плюм показывает ему его гримерную.

–  А разве госпожу Плюм не убили?

–  Нет, с сегодняшнего утра еще не нашли ни одного покойника.

–  А вот это хорошая новость.

–  Безусловно, тем более что времени уже целых десять минут первого, произнес Зальцелла с иронией, которую, впрочем, Бадья пропустил мимо ушей. Думаю, стоит пригласить его на обед. Прошло добрых полчаса с тех пор, как он последний раз перекусывал.

Бадья кивнул. Когда главный режиссер вышел, он еще раз тайком проверил ящики стола. Писем не было. А вдруг все действительно закончилось? И преступником на самом деле был доктор?

Кто-то четыре раза стукнул в дверь. Только один человек на свете способен был стукнуть четыре раза без какого-либо подобия ритма.

–  Уолтер, можешь войти.

Уолтер Плюм проковылял в комнату.

–  Там дама! - сообщил он. - Хочет видеть господина Бадью!

Нянюшка

Ягг сунула голову в дверной проем.

–  Э-ге-гей! - крикнула он. - Это всего лишь я.

–  Гм-м... госпожа Ягг, не так ли? - произнес Бадья.

Что-то в этой женщине вызывало легкое беспокойство. Он не помнил, чтобы ее имя фигурировало в списке служащих. С другой стороны, она совершенно очевидно пришлась здесь ко двору, она не мертва и прилично заваривает чай. И какое ему дело, что ей за это не платят?

–  Силы небесные, и вовсе я не дама, - продолжала нянюшка Ягг. - Я, как утверждают авторитетные источники, самая что ни на есть обычная, таких, как я, что грязи. Нет, дама ожидает в фойе. Я подумала, лучше будет заглянуть и предупредить тебя.

–  Предупредить меня? Предупредить о чем? На сегодняшнее утро у меня больше встреч не назначено. И кто такая эта дама?

–  Ты когда-нибудь слышал о госпоже Эсмеральде Ветровоск?

–  Нет. А что, должен был?

–  Знаменитая покровительница оперы. У нее кругом консерватории, доверительно сообщила нянюшка. - И банки с деньгами.

–  В самом деле? Но я должен...

Бадья выглянул в окно. У парадного подъезда стоял экипаж с четверкой лошадей. Карету столь щедро украшали архитектурные излишества в стиле рококо, что непонятно было, как она вообще может двигаться.

–  Послушай, госпожа Ягг, я...
– начал было он. - Это и в самом деле очень неудоб...

–  Она не из тех, кого можно заставлять ждать, - заявила с абсолютной честностью нянюшка. А потом, поскольку матушка все утро действовала ей на нервы и поскольку неловкость, пережитая у госпожи Лады, еще не совсем улеглась, а еще из-за того, что была в нянюшке озорная такая черточка (в милю шириной), - так вот, из-за всего этого она добавила: - Говорят, в молодости она была знаменитой куртизанкой. И поговаривают, она уже тогда не любила, чтобы ее заставляли ждать. Теперь она, само собой, на пенсии. По слухам.

–  Знаешь, я побывал в большинстве опер нашего мира и ни разу о ней не слышал, - задумался Бадья.

–  О, насколько мне известно, она предпочитает делать свои пожертвования тайно.

Стрелка внутреннего компаса господина Бадьи крутанулась и остановилась прямо напротив направления "Деньги".

–  Тогда пригласи ее, - сказал он. - Пожалуй, несколько минут я смогу ей уделить...

–  Никто и никогда не уделял госпоже Эсмеральде меньше чем полчаса, нянюшка подмигнула Бадье. - Так я пошла за ней, да?

Она заторопилась прочь, таща за собой Уолтера.

Господин Бадья уставился ей вслед. Потом, после минутного размышления, встал и, посмотрев в зеркало над камином, разгладил усы.

Услышав звук отворяемой двери, он повернулся с самой лучезарной улыбкой, какую только мог изобразить.

Улыбка лишь самую малость померкла, когда в кабинет вошел Зальцелла, толкающий перед собой внушительную тушу сеньора Базилики. Рядом, как маленький буксирчик, суетился коротышка управляющий делами сеньора, он же переводчик.