Маскарад
Шрифт:
Старый дож Пабло Реньер скончался еще до окончания карнавала. Высшие должностные лица правительства решили сохранить его смерть в тайне, дабы не испортить народу – да и самим себе – веселый праздник.
В ночь на масленицу, самую последнюю и безудержную ночь карнавала, толпа масок-Пульчинелл, одетых в белые одежды, похитили готовую на все Коломбину у ее друзей, наблюдавших на площади Сан-Марко за представлением акробатов, выступающих при свете факелов.
Один из друзей запротестовал, и люди, стоявшие рядом,
– О Боже мой! – воскликнула она. – Да успокойтесь же, Антонио!
Толпа направилась к Моло и наняла гондолы, которые должны были перевезти их через лагуну. Лодки отплыли, а вслед за ними, слегка отстав, следовала еще одна гондола. В тени лоджии под Дворцом дожей Коломбина засмеялась.
– Какой вы смешной! – Фоска поцеловала длинный нос маски Рафа. – Вы слышали, какую суматоху поднял Антонио? Я чуть не побила его.
– Блестящий маневр, – одобрительно сказал Раф. – Давайте поедем дальше. На площади слишком шумно и невозможно уединиться.
– Но куда? Мое «казино» теперь небезопасно. Кто-то беспрерывно следит за ним.
– Ну хорошо. У друга одного из друзей Томассо есть «казино», которым он не будет пользоваться одну-две недели. У меня же есть от него ключ. – Раф продемонстрировал свой трофей.
– Но почему этот человек не пользуется им? – заинтересовалась Фоска.
– Он только что женился. Его любовница так рассердилась, что бросила его и нашла другого.
Они рассмеялись и, не снимая масок, обменялись неуклюжими поцелуями. Рука об руку они покинули шумную площадь и исчезли в более спокойных боковых улочках. За ними следовала стройная юная девушка, одетая во все черное. Поэтому когда она прикрывала лицо шалью или поворачивалась к стене, то сливалась с окутывающим улицу мраком.
Лиа следовала за Рафом от самого гетто. Как и шпион инквизиторов, она пришла в замешательство при виде толпы, кишащей одинаково одетыми людьми. Но потом заметила, как на Моло Коломбине и одному из Пульчинелл удалось уйти от слежки, и догадалась, что это был Раф и его подруга.
Раф вел Фоску по извилистым переулкам в сторону двора бесконечно протянувшегося палаццо. Он толкнул широкие железные ворота, которые, открываясь, оглушающе заскрипели. Фоска встала как вкопанная.
– Зачем мы здесь?
– Тут находится «казино», – сказал Раф.
– О, Раф, это был мой дом, – печально призналась Фоска. – Дворец Долфин. Я играла в этом дворе до того, как меня отправили в пансион. Там наверху был кабинет отца, а моя комната – на третьем этаже вот этого крыла. Я обычно сидела на балконе и наблюдала, как слуги поздно ночью во дворе занимались любовью. Я не знала… Я не понимала, что дворец будет перестроен под квартиры. Я не могу идти туда, Раф. Мое сердце не выдержит.
– Хорошо, Фоска, – сказал он нежно. – Не будем входить в дом. Посидим здесь, у фонтана, и займемся любовью, как это делали слуги. Не печальтесь, моя любимая. Ведь это же не последняя наша ночь вместе.
– Но последняя ночь карнавала. Теперь встречаться будет
– Нет, не забуду. Если будет нужно, я приду на мессу и выдам себя за католика, чтобы только быть рядом с вами. – Он сел на край фонтана в центре двора и усадил ее к себе на колени.
Она от удовольствия рассмеялась.
– Вы, синьор, богохульник. Еврей и вдруг пойдет на католическую обедню!
– А что в этом дурного? Мы же приглашаем христиан, если они того хотят, присутствовать на наших молениях в синагогах. Ты, например, можешь прийти в субботу и сидеть вместе с женщинами…
– А почему они сидят за занавесами? Что, еврейки так уродливы?
– Нет, они красивые и поэтому могут отвлечь мужчин от богослужения.
– Тогда я не приду! О, Раф…
– Эй, убирайтесь от фонтана! – раздался пронзительный крик откуда-то сверху. – Обнимайтесь где-нибудь в другом месте!
– Уважаемая синьора, – произнесла властным тоном Фоска, вывертываясь из рук Рафа и заняв неустойчивое положение на краю фонтана, – довожу до вашего сведения, что это мой фонтан и мой двор и что вы вошли в мой дом самовольно, нарушив право частной собственности. Вот как обстоит дело.
– Спускайтесь вниз, – рассмеялся Раф, обращаясь к Фоске.
– И не подумаю! За кого она себя принимает, требуя, чтобы я убралась от своего собственного фонтана?! Послушайте, женщина! Я – Фоска Долфин Лоредан и…
– Как же! Как же! – заорала женщина. – А я – жена дожа! А теперь убирайтесь отсюда, или я вызову полицию инквизиторов!
– Фоска, прекратите! – Смеясь, Раф схватил ее за талию и опустил на землю. – С ума сошли! Чего вы добиваетесь?
– Я передумала. Давайте войдем внутрь. Там ни одна визгливая старая карга не будет шпионить за нами. Я покажу вам свой дом. Каким он был раньше.
Она прижалась к нему, подставив лицо для поцелуя. Он повиновался ее желанию, и они рука об руку вошли в дом. Огромные двери тихо затворились за ними.
Она вошла во двор и остановилась вблизи фонтана. В центре фонтана стоял на пьедестале небольшой купидон. В руках он держал кувшин, из которого непрерывной струей лилась вода, напоминая Лие собственные слезы.
– Фоска Долфин Лоредан, – прошептала она. – Я ненавижу тебя… Ненавижу!
– Человек по имени Сальвино хочет видеть вас, – сказала Эмилия.
Фоска потянулась и протерла глаза. Она провела прекрасную ночь с Рафаэлло во дворце Долфин, в комнате, которая некогда была спальней ее отца. Она вернулась во дворец Лоредан на рассвете, чтобы хоть немного поспать. А тут как на грех Эмилия беспокоит ее из-за какой-то ерунды…
– Сальвино? Что ему надо?
– Он не сказал. Ведь я лишь горничная, а не секретарь, – фыркнула она. – Но он, синьора, очень настойчив. Спрашивает о вас уже целый час, и я больше не могу его удерживать. Умоляю вас, будьте осторожной. Мне он не нравится.