Маски сброшены
Шрифт:
– А как же супружеская неверность?
– возразила Елизавета.
– Супружеская неверность должна быть надлежащим образом доказана, ответил адвокат, - впрочем, также как и любой повод. Я уже, помнится, говорил об этом, но вы, кажется, не придали этому должного значения.
– Всему свету известно, что мой муж не гнушается любовью продажных девиц.
– Всему свету! Свету много чего известно, начиная от мелких шалостей и человеческих слабостей, заканчивая бог весть чем. Однако это всего лишь предположения и слухи. Доказательства
– Раз уж я решилась на развод, я готова, коли понадобится, перенести эту грязь, - твердо заявила Елизавета.
– Однако подобных доказательств у вас не имеется, - заметил адвокат.
– Но я попытаюсь их раздобыть. Вы мне посодействуете в этом, господин Корнаев?
– Я готов содействовать вам во всем, сударыня. Но если вы намереваетесь изобличить вашего супруга - князя Ворожеева в связи с особами определенного поведения, то я вам настоятельно рекомендую, и даже более того - предостерегаю вас, не делать этого.
– Почему?
– Я опасаюсь, как бы сие не обернулось против вас.
– Каким образом это может обернуться против меня?
– В ответ на подобное изобличение в связи с особами определенного поведения князь - ваш супруг может обвинить вас в пренебрежении, простите, сударыня, супружескими обязанностями. Это способно весьма усложнить ваш развод. Весьма вероятно, что князь - ваш супруг попытается выставить себя жертвой вашего пренебрежения. Он станет утверждать, что именно вы толкнули его на супружескую неверность, ежели его связь с особами определенного поведения станет рассматриваться как супружеская неверность. Подумайте, сударыня, в каком свете вы себя выставите!
– Да, пожалуй, вы правы, господин Корнаев, - согласилась Елизавета. Он вполне на это способен.
– Вот ежели бы у князя - вашего супруга имелась содержанка, с которой бы он показывался в обществе, было бы куда проще добиться развода.
– Стало быть, ничего нельзя сделать?
– отчаявшимся и немного дрогнувшим голосом произнесла она.
– Нет, нет... И думать об этом не желаю! Не может быть, чтобы не существовало какого-то решения!
– Можно попробовать договориться с князем - вашим супругом, предложил Корнаев.
– Если желание развестись будет обоюдным, то синод может признать вашу длительную раздельную жизнь аргументом в пользу развода. Либо с согласия вашего супруга можно попытаться выбрать наиболее устраивающий вас обоих повод для развода. Если будет повод, и не будет возражений...
– Не будет возражений!
– горько усмехнулась она.
– Их будет столько, сколько породит его объятое ненавистью воображение. Мне никогда не удастся с ним договориться. Он все сделает вопреки моим желаниям. Он всегда все делал вопреки моим желаниям. Ему доставляет огромное удовольствие досаждать мне.
– Можно обратиться к государю с
– Известны случаи, когда личное вмешательство царственных особ способствовало разводу супругов.
– Наша семья не достаточно близка с его величеством. Однако попытаться можно. Я отпишу прошение на имя государя. Хотя, на мой взгляд, подобным образом получить развод нереально. Но если другого выхода нет...
– Я с вами согласен, сударыня. Мы живем во время наивысшего расцвета бюрократии. Маловероятно, что ваше прошение, вообще, дойдет до государя. Скорее всего, оно остановится у какого-нибудь чиновника, но перед этим пройдет через множество других. Все это может затянуться надолго.
– Надеюсь, не дольше, чем тянется этот ненавистный и фальшивый брак.
– Меня радует, что вы не теряете надежды и восхищает, что вы не отступаете перед трудностями.
– Я никогда не потеряю надежды и никогда не отступлю, - заявила Елизавета.
– В таком случае, сударыня, можете во всем рассчитывать на меня.
– Благодарю вас, господин Корнаев.
– Однако, сударыня, позвольте мне дать вам один совет. Я никогда бы не осмелился давать вам советы, но в данной ситуации считаю это необходимым. Дело весьма деликатное.
– Яснее, пожалуйста, господин Корнаев, - сказала Елизавета.
– Всем известна ваша безупречная репутация. И этот факт может послужить нам хорошую службу. И в нашем деле очень важно, чтобы ваша репутация оставалась такой же безупречной. Однако не далее как сегодня... Простите меня, сударыня, мне очень сложно об этом говорить. Мое уважение к вам безгранично. И вы не должны в этом сомневаться. Однако по долгу службы и непосредственного касательства вашими семейными делами должен обратить ваше внимание на то, что сегодня на рауте у госпожи Пилевской вы вели себя несколько неосмотрительно.
– Вы имеете в виду графа Вольшанского?
– Именно, сударыня. Нет, я ничуть не сомневаюсь в вашей высоконравственности. Однако вам известны острые языки сплетников. Ваше поведение может быть истолковано ими нежелательным для вас образом. Мы никоим образом не должны давать повода для пересуд и сплетен. Нельзя допустить, чтобы ваша репутация подверглась сомнению.
– Я поняла вас, - надменно сказала Елизавета.
– Приму ваши замечания к сведению.
– А теперь позвольте мне откланяться.
– Да, господин Корнаев. Благодарю вас за оказанную мне помощь.
– Я ваш покорный слуга, сударыня. Можете во всем на меня рассчитывать.
Распрощавшись с Корнаевым, Елизавета направилась в свои покои. Сегодняшний день её сильно утомил. Ее голова раскалывалась от проблем и неудач, не говоря уже о том, что её спина ломилась от тяжести платья и гудели от усталости ноги. Она устало опустилась на обитый синим бархатом диван и два раза позвонила в колокольчик, при помощи которого обычно подзывала свою горничную.