Маски сброшены

Ранель Мариена

Во время антракта княгиня грациозным жестом и очаровательной улыбкой пригласила его в свою ложу.

– Bonsoir, les comte!12 - произнесла она, едва он вошел в её ложу.

– Bonsoir, la madame!
– произнес он.
– C'est tres agreable, que de moi a remarque par le signe d'attention la dame si charmante. Je dirais - plus charmant de trouvant ici, si elle non compterait de moi trop hardi13.

На щеках Елизаветы заиграл румянец, в глазах засветилась радость, а на губах промелькнула благодарная улыбка.

Владимир пренебрежительно посмотрел на её спутника. Ему захотелось

как-то задеть этого "юного донжуана", как он его окрестил, поставить его в затруднительную ситуацию, а затем своей обходительностью и красноречием взять верх над его молодостью и самоуверенностью. Однако затруднительной ситуации не получилось, также как и не получилось задеть "юного донжуана" при помощи смелого комплимента его даме. Тот был невозмутим и спокоен.

– Граф, позвольте мне представить вам этого обаятельного молодого человека, - сказала Елизавета, жестом указывая на своего спутника.
– Мой сын - князь Алексей Дмитриевич Ворожеев.

Князь Ворожеев-младший вежливо поклонился. Владимир с трудом сумел совладать со своими эмоциями и остаться бесстрастным. У него возникло такое чувство, будто он сам поймал себя в сети, которые с такой тщательностью расставлял для несуществующего соперника.

– Его сиятельство граф Владимир Елисеевич Вольшанский, - продолжала Елизавета.

Владимир вежливо поклонился.

"Глупец! Невежда!
– пронеслось у него в голове.
– Те же глаза цвета сверкающих звезд на ночном небе, что и у матери. Тот же проникновенный взгляд, который словно будоражит тебя изнутри. Их родство очевидно! И как только я мог принять его за кого-то иного, кроме сына княгини?"

– Мы знакомы с графом Вольшанским всего лишь несколько дней, объяснила княгиня Елизавета сыну, - но он уже успел завоевать мою симпатию. Граф очень интересный человек. Он много путешествовал и много повидал. К тому же он приятный собеседник.

– Весьма польщен вашими похвалами, сударыня, - сказал Владимир.

– И должен вам сказать: заслуженными, - признал Алексис, - поскольку матушка обычно не особенно щедра на похвалы.

– C'est deux fois agreable14, - заметил Владимир.
– Но оставим похвалы. С вашего позволения, сударыня, я хотел бы предложить вам и этому обаятельному молодому человеку немного прогуляться по вестибюлю, пока продолжается антракт.

– Avec plaisir15, - произнесла Елизавета.

– Nous acceptons votre invitation16, - подтвердил Алексис.

Они вышли в вестибюль, заполненный почитателями оперы, которые не без пользы проводили здесь время антракта. Одни из почитателей щеголяли своими нарядами, другие - делились светскими новостями либо впечатлениями от оперы, третьи - пытались уединиться от любопытствующих взоров, насколько это было возможно, и обменяться любовными фразами либо передать тайное послание.

Быстротечное время антракта Елизавета, Алексис и Владимир провели в обычной, ничем не примечательной светской беседе. Впрочем, беседой подобное времяпровождение вряд ли можно было назвать. То и дело им приходилось прерываться, встречая своих знакомых и обмениваясь с ними несколькими приветственными фразами. Из сего следует, что беседы как таковой у них не получилось. Затем они вернулись

в свои ложи и продолжили слушать оперу.

После окончания оперы Владимир предложил Елизавете и её сыну отвезти их до дома в его экипаже. Они с удовольствием согласились. Тем более, что их собственный экипаж был неисправен, к большой удаче для Владимира.

– Как вы находите оперу, граф?
– поинтересовалась Елизавета.

– Оперу?

Владимир немного сконфузился, поскольку в то время, когда на сцене происходила опера, был всецело поглощен совершенно посторонними вещами.

– По-моему, весьма скучна, - высказала свое мнение Елизавета.
– Вам так не кажется?

– Пожалуй.

– Вынуждена с превеликой грустью признать, что на этот раз итальянская опера не оправдала моих ожиданий. А эта молодая особа, исполнявшая главную партию... Ее голос оставляет желать лучшего. Кроме того, она сфальшивила в некоторых местах. Это возмутительно!

– Матушка очень требовательна во всем, что касается музыки, - объяснил Алексис.
– Она сама виртуозно играет на фортепиано. А какой у неё голос! Просто заслушаешься!

– Алексис exagere17, - возразила Елизавета.
– В нем говорит сыновняя любовь. А она немного искажает его истинное представление о моих талантах.

– Pas du tout18, - возразил Алексис.
– И если бы вы, граф, имели удовольствие услышать игру и голос моей матушки, вы бы со мной согласились.

– Надеюсь, мне представится такой случай.

– Непременно, - с очаровательной улыбкой произнесла Елизавета.
– Если вы изъявите желание посетить наш дом, то обещаю сыграть для вас, граф.

– С превеликим удовольствием послушаю вас. А я в свою очередь обещаю рассказать вам о том, что так заинтересовало вас при нашей первой встрече.

– Однако мы уже подъехали к нашему особняку, - заметил Алексис.

– Большое спасибо, граф, что предоставили нам свой экипаж, поблагодарила Елизавета.

– Не стоит благодарить за такую безделицу. Напротив, это я должен благодарить вас за чудесный вечер, проведенный в вашем обществе.

Они распрощались. Владимир проводил их долгим взглядом до главного входа. Когда они скрылись, он дал команду кучеру "Трогай!", и его экипаж помчался дальше.

Около роскошного светлого особняка, отстроенного по проекту Росси, экипаж остановился. Этот особняк принадлежал графу Владимиру Вольшанскому. Владимир с окрыленной легкостью спрыгнул с подножки и подбежал к главному входу. Встретивший его камердинер взял у него цилиндр и трость и между тем сообщил, что в гостиной его ожидает Василий Узоров.

Едва Владимир вошел в гостиную, как Узоров его спросил:

– Ну, как опера? Извини, что не составил тебе компанию. Но у меня, сам знаешь, было очень важное свидание.

– Почему ты мне не сказал, что у неё есть сын?
– спросил Владимир.

– У кого - у нее? Какой сын?
– не понял Узоров.

– У княгини Ворожеевой, разумеется. Взрослый сын.

– Ах, вот оно что! Да, кажется, у неё есть сын. Но я думал, тебя интересует дама, а не её чадо.

– Меня интересует все, что касается её. Как ты мог умолчать о столь важном факте, как сын?