Маски сброшены
Шрифт:
— Ты вечно в турах. Почти вечно.
— Я не стану извиняться за желание быть кем-то и за любовь к своему делу. Ты тоже любишь те же вещи, что и я. Я не карьеристка, Картер. И разве ты сам не собираешься играть концерт в Торонто через две недели?
— Первый концерт за два года в небольшом баре. Мы серьёзно собираемся сравнивать это с твоим выступлениями на концертных площадках? — Картер встаёт и устремляется к Джеку. Джек поднимает морду, подскакивая, хоть и полусонный. — Нет, Джек, спокойно. Мне пора, малыш. Отдыхай. Пока, Киара. Удачи тебе в делах, чем бы ты ни занималась.
— На чём ты поедешь?
— Я взрослый мальчик. Разберусь снаружи. Не провожай меня.
Картер уходит прочь. Слышно только его шаги, а потом звук двери, что открывается и закрывается, после чего всё стихает. Естественно. Тут остались лишь мы с Джеком. Он отводит взгляд. Явно расстроился. Но всё-таки плетётся за мной, когда я иду к двери запереть замки. Не сомневаюсь, что Картер благополучно достигнет дома. Может быть, и пешком. В ночи я долго лежу без сна. Дети это трудно. Дети это испытание. Двойное испытание,
— Не спится, дружок? Ну идём сюда.
Джек семенит к кровати, подскакивая на задних лапах и запрыгивая на край у моих ног, а потом двигаясь выше под мою подставленную ладонь. Джек засыпает прямо при включенном свете. Я читаю новости. Так себе идея на ночь, но мне всё равно уже грустно. За Картера, за себя, за то, что у нас могло бы быть, у нас троих с Джеком включительно. Или четверых. Картер ещё может вылечиться. Витаминами, комплексом лекарств или коррекцией образа жизни. Врачи часто заявляют, что чей-то образ жизни несовместим с надеждой на долгое и счастливое бытиё. Джек шевелится во сне, и я наблюдаю за подёргивающимися лапами. Когти задевают за одеяло. Нет, это никуда не годится. Нужно разобраться с ними завтра. Я стала покладистой хозяйкой, что время от времени пускает в постель, но у меня дорогое постельное бельё. Я люблю это бельё. Так что наутро я первым делом подыскиваю местечко, где Джека приведут в порядок. Просто офигеть, каким количеством вещей, связанных с ним, Картер занимался в одиночку, сколько проблем решал и не дёргал меня по каждому вопросу, оставляя сообщения или прося перезвонить. Если он не вылечится и ни с кем не займётся детским вопросом, то можно завести собаку. Джек развлекается со своей резиновой костью у моих ног, пока я обзваниваю парочку заведений поблизости. Мне нужно знать, какие где правила по поводу собак и намордников, нужно ли надевать или необязательно. Везде говорят, что были бы благодарны за наличие намордника. Ну круто. У меня он есть, но я сто лет не надевала его на Джека. Меня либо опережал Картер, либо съездить куда-то в наморднике им случалась без меня, вечно сваливающей в туры. Ничего, я справлюсь. Никто за меня не наденет Джеку намордник. Выручает старая добрая уловка. Я засовываю в намордник вкусняшку, и Джек засовывает туда свой любопытный нос. Вуаля. Победа. Можно выдвигаться на собачьи процедуры. Кредитка, телефон и надежда, что Джек будет сидеть спокойно в багажнике машины. В целом так и есть, если не считать того, что почти всю дорогу он гавкает на игрушечного ежа. Неужели и у Картера всё было так? Сомневаюсь. Он бы если и не сказал по телефону, то всё равно выдал бы себя позже, продемонстрировав усталость от Джека по моему возвращению. Или желание побыть без нас, раз уж я соизволила вернуться. Но Картер никогда не говорил подобного. Что я вечно в турах, и что его это достало. Не говорил и не намекал до недавнего времени, а оказывается, что, скорее всего, думал и чувствовал что-то в этом роде. Я даже ни с кем не могу всем поделиться. Для Картера всё это охрененно личное. Для нас это были бы особенные проблемы, о которых не трепятся направо и налево даже при общении с лучшими подругами. Я не хотела детей прямо сейчас, но я не чайлдфри. У меня нет убеждений, что дети только всё портят и разрушают жизнь. Они её меняют, да. Но называть перемены именно разрушением не поворачивается язык. Джек был бы на подхвате. Ретриверы, как порода, считаются идеальными собаками для присмотра за малышами. Не обижают и заботятся. Я выпускаю Джека из багажника и пристёгиваю поводок. Осталось пройти несколько метров до зоопарикмахерской. Нас уже ждут и, вот сюрприз, узнают мою собаку. И угораздило же меня выбрать место, куда, видимо, ходил с Джеком и Картер. Девушка снимает с Джека намордник, говоря, что справится и так. Потому что Джек смирный мальчик.
— Можете взять намордник. Теперь вы всегда будете приводить Джека?
— Да, я. Через сколько возвращаться?
— Через полтора часа.
Уйма времени. Я направляюсь за ледяным кофе. В кофейне небольшая очередь на четыре человека, но она быстро заканчивается. Персонал здесь всегда обслуживает оперативно. Вне зависимости от того, кто за стойкой в тот или иной день. Я решаю пройти квартала два туда и обратно, просто чтобы убить время. Если что с Джеком, то мне позвонят. Через квартал мой кофе почти на исходе, и тогда же я вижу заграждения на следующем перекрёстке со столпотворением
— Что здесь происходит, не знаете?
— Вроде снимают музыкальный клип. Я не особо знаю, чей, но вроде какого-то Картера.
Круто. Он снимает клип. Всё-таки, видимо, решил. С той женщиной-режиссёром. Или с кем-то ещё. Самого Картера не видно. И хорошо. Уйду, как будто меня и не было. Но он прямо звезда. Не каждому удаётся организовать всё так, чтобы для него перекрыли улицу. Однажды я хотела снимать клип в парке на фоне озера с лебедями. Мне отказали, не прошло и двух дней. А тут проезжая часть. Я двигаюсь обратно мимо автомобиля. Неожиданно открывается окно. Блять. Картер. С бутылкой пива. Что он с ним делает среди бела дня?
— Привет, Киара. Осваиваешься с намордником?
— Уже освоилась.
— Присоединишься?
— Выпить? Нет. И ты снимаешь клип, хотя вчера не хотел.
— Мы репетируем. Это пробы, не более.
— Ладно, — киваю я и киваю ещё раз. — Пробы или реальные съёмки, я рада, что ты не дома и что будешь играть тот концерт. Ты этого заслуживаешь, Картер. И всех прочих хороших вещей тоже. Это может помешать лечению. Пиво. Алкоголь.
— А зачем мне лечение без тебя?
Зачем ему лечение без меня? Разве он не должен хотеть его просто для себя? А я бы хотела лечиться и тратить время на разные процедуры, будучи одной, без мужчины? Смысл в том, чтобы быть с кем-то, планировать семью и совместное будущее. Это вопрос, в котором лечатся ради любимых. Я всё ещё желаю Картера. Эта любовь… Иногда, заходя в опустевшую после Картера спальню, я словно чувствую неподъёмную тяжесть в ногах. У меня не депрессия, но что-то близкое к ней. Всё так наваливается. Это как сражение, невидимое взгляду и происходящее в голове. А о сражении Картера я ничего не знаю. Но у него всё хуже моего. Точно хуже.
— Наверное, незачем.
— Вот это правда. Поэтому, если не возражаешь, я буду делать всё, что только захочу. Пить или курить.
— Ты не будешь курить, потому что ненавидишь запах и привкус во рту после сигарет. В молодости ты встречался с девушкой, которая курила, и её вредная привычка стала основной причиной, по которой ты расстался с ней.
Уж я-то знаю. Картер сказал всё прямо в первую ночь, как только мы закончили с первым раундом секса. Я не заставляла и не спрашивала о веренице прошлых отношений. Картер открыл рот сам, ещё не восстановив дыхание, и понеслось. Просьба, чтобы я не курила. Потому что он хочет меня ещё. Помню эти слова, как вчера. Не кури, ладно? Не хочу заканчивать с тобой из-за сигарет. Ты так ошеломительно пахнешь собой. Не порти это, пожалуйста.
— Теперь я понимаю её лучше. И желание выкурить стресс.
Я подхожу и наклоняюсь к окну, поглощая остатки кофе через трубочку. На моих губах чувствуется карамель и шоколад. Я не спешу слизывать пенку языком. Картер смотрит мне в лицо, когда я обхватываю дверь для надёжности.
— Так найди её. Может быть, она свободна. Будете курить вместе. Курить и трахаться, — резко Картер хватает меня за руку, тянет на себя и сжимает, стискивает, делает всё, чтобы мне стало больно. И мне становится. Его пальцы так сильны, что давят и на мышцы, а не просто на кожу. — Что, тебе на неё похуй?
— Мне на всех женщин похуй.
— Не на меня.
— Не на тебя. Но я бы этого хотел.
— Не хотел бы. Но я оставляю тебя в покое. Мне пора за Джеком. Отпусти, Картер.
— Где он?
— В безопасности. Ему стригут когти. Счастливо.
Картер молча закрывает окно. Я выбрасываю опустевший стакан в урну для пластиковых отходов. Джек пахнет шерстью, шампунем и феном. Его не только постригли, но и, помыв, высушили. Джек трётся о мою ногу, пока я расплачиваюсь за все процедуры, что он получил. Не жизнь, а кайф. У него всё проще, чем у людей. Еда всегда с доставкой на дом, мы обеспечиваем комфорт, заботу и лечение, если таковое вдруг требуется, и сколько часов и километров мы нахаживали с Джеком, Картер и я. В последующие дни для прогулок я выбираю иной маршрут, потому что не хочу вновь наткнуться на Картера. Точнее, хочу, но если спросить его, то он вряд ли бы ответил согласием. А я при виде его не в силах полноценно отключить некоторые мысли. В миг, когда он открыл окно, я бы многое отдала, предложи он секс прямо в том автомобиле, прямо там, где он и стоял. Впервые можно было бы не предохраняться. Мы всегда занимались любовью лишь в презервативе. И в первый раз почувствовать всё ярче и сильнее… Картеру не похуй на меня. Думает ли он о том же самом хоть иногда, хоть раз в несколько дней? Что у него проблемы, но из-за этих проблем ему можно не переживать, что я некстати забеременею? Он может расслабиться, приступить к лечению, и в то же время мы можем попробовать отношения снова. В моей голове это звучит охренительно прекрасно. Он живёт почти в двух шагах. Необязательно даже использовать машину.
— Киара, стоп.
— Что?
— Мне уже хватит лимонада, — после слов Келли я осознаю, что стакан почти наполнён, и перестаю наливать, отставляя бутылку дальше на стол. — Что с тобой?
— А что со мной? Ничего.
— Ты же не спишь с бывшим?
— Нет. Бога ради, Келли. Я не сплю с Картером и даже не вижусь с ним. Точнее, специально нет.
— Хорошо. Не то чтобы тебя это волновало, но, если что, я бы не одобрила. Секс с бывшим…
— Чем Картер плох?
— Картер ничем не плох. Я лишь о сексе с бывшим. Это ниже твоего достоинства. Но если всё уладится, то я, разумеется, тебя поддержу. Мы с Эммой тебя поддержим.