Маски сброшены, Шишина Ксения

Маски сброшены

на обложку

Шишина Ксения

Шрифт:

— Он…

— Он как козёл. Так что в этом смысле я теперь не твой фанат. Я рад, все рады, что он возвращается в концертную колею, но у вас случилась какая-то хуйня. Я бы предпочёл, чтобы она не случалась. Не высовывайся, Киара, сделай милость.

Часть четвёртая

Джейс сваливает прочь размашистым шагом. Я выпиваю пиво и прошу ещё две бутылки, чтобы потом не отвлекаться на это. В зале становится совсем яблоку негде упасть. Концерт начинается точь-в-точь тогда, когда и должен. Картер бы не задержался без видимой причины. Он появляется под свист и выкрики, но могло быть и громче. Он просто выходит в чёрных джинсах и в полурасстёгнутом пиджаке на голое тело. Это что за новости? Он никогда не выглядел так на выступлениях. Блять, это из-за меня? Или ради собственного эго, чтобы потешить его, видя, как много женщин его хотят и будут

думать всякое, пока он отрабатывает полученные деньги? Картер останавливается перед микрофоном и начинает петь с первыми аккордами музыки. Его бархатно-хриплый голос разносится по залу, струится между столиков и врезается в меня, невидимку, его бывшую и прямо сейчас одну из многих. Он не знает, что я здесь, смотрю на него, слушаю и не могу отвести взгляд. Что каждая фраза, каждое пропетое слово заставляют меня прокручивать в голове все моменты и даже те, что казались незначительными. Всё с ним было значительно. Все сообщения без исключения. Все текстовые пожелания доброго утра и в одном часовом поясе, и в разных, говорящие, что обо мне думают. Все звонки, повторяющиеся, пока я не отвечу. И секс по видеосвязи, пока у нас ещё в принципе был секс. Я знаю все песни, что исполняет Картер. Но где в таком случае новые хиты, что он мне обещал? Прячет? Или они не выдержали критики в его голове, и он всё выбросил? Такое с ним бывало. В лучшем случае просто скомкать. В худшем ещё и порвать, прежде чем отправить в корзину для бумаг. Однажды он достал из неё один черновик, но спустя пару дней выкинул окончательно. После исполнения песни, кажущейся заключительной, Картер останавливается перед микрофоном, обхватывая стойку правой рукой. Волосы Картера уже давно не такие уложенные, как были в самом начале. Они падают ему на лоб, и с шумным выдохом прямо в микрофон Картер убирает их назад. Он весь вспотевший, я это знаю.

— Вас так много сегодня. И круто, что здесь есть мужчины, — говорит Картер, усмехаясь. — Да, я вас заметил, тебя и тебя, — он указывает на тех, о ком говорит. Двое парней пришли со своими девушками. — Вы, правда, крутые, что сопровождаете подруг, даже если вам не очень и хотелось. Я-то знаю, какие мои тексты, и что это совсем не рок, — в зале смеются несколько человек, и Картер ухмыляется. Я и забыла, до какой степени всё это его стихия. Свет софитов, благодарная публика, женщины, что подпевают и пожирают взглядом, ведь смотреть это не изменять мужу или бойфренду, ожидающему дома. Во время концерта Картер расстегнул пиджак на ещё одну пуговицу. И я… Я так чертовски осознаю, что это вижу не только я. Что когда-то видела лишь я, а теперь его образ словно кричит о свободе в личной жизни, и это так и есть. Картер тем временем продолжает, намеренно растягивая слова. — Но мы с моей командой попытались написать что-то такое, и если вы хотите, вы можете стать первыми, кто это услышит. Вы же хотите, верно?

— Да. Да!

Все воспринимают новость более чем благосклонно. Зал взрывается одобрительными криками. Джейс однозначно смотрит в мою сторону, когда ударяет по барабанам. Стоит вступить остальным, как я узнаю мелодию. Она стоит у Джейса на входящем вызове. Картер начинает петь под минорное звучание.

Она говорила: «Позвони мне, детка», и я прибегал.

Если ты сейчас позвонишь, детка, я прибегу.

По моему телу проносится дрожь от рук к ногам. Слова делают больно, вскрывая, что такими были наши отношения. Я звонила, и Картер мог прибежать, мог бросить всё, если речь шла обо мне. Он прикрывает глаза, обхватывая стойку. Он никуда более не смотрит. Возможно, лишь внутрь себя. Вот это наиболее вероятно. Его голос слегка фальшивый, но я не удивлюсь, если так задумано.

И по звонку я буду там, всего один звонок, чтоб быть там.

Видит Бог, для этого я разобьюсь в лепёшку.

Я буду ждать, чтоб быть там, чтоб быть там.

И по звонку я буду там, всего один звонок, чтоб быть там.

Для этого я разобьюсь в лепёшку, видит Бог.

Я буду там ждать.

Я буду скандалить, чтоб быть там, один за всех я буду там.

Видит Бог, когда они разобьются в лепёшку,

Я буду там хохотать.

И я прибегу.

На длинном проигрыше Картер наконец открывает глаза и обводит ими зал. Я отворачиваюсь, глупо нервничая, что он может почувствовать меня. Не может. Заключительные строки они поют все вместе, но Картер громче парней.

Чтоб быть там, чтоб быть там.

По звонку я буду там.

О, детка.

Музыка сходит на нет вместе с этими словами. Над сценой чуть приглушают освещение. Основной прожектор направлен на Картера.

Снова убирая волосы ото лба, он произносит в микрофон хриплым голосом:

— Спасибо. Спасибо, что вы все были сегодня здесь. И спасибо моей группе. Любите и будьте верными тем, кого любите. Позвольте мне попить воды, и я раздам автографы всем желающим.

Картер сама доброта. Раздавать автографы в баре я бы не стала. Я встаю из-за столика. В общей суматохе это возможность пройти за кулисы и в гримёрку. Только бы не столкнуться с Джейсом или ещё с кем. Они точно попытаются мне помешать. Но в коридоре у гримёрок никого не видно. Скорее всего, они все ещё какое-то время пробудут на сцене. Там масса оборудования, которое нужно собрать. Я прохожу мимо нескольких грузчиков, направляющихся туда, прежде чем увидеть печатный лист с фамилией Винтерс на следующей деревянной двери. К счастью, она не заперта. Внутри хаос и раскиданные на диване вещи, блокнот, рубашка, ремень и коричневые ботинки. Картер всё-таки собирался её надеть? Но коричневая обувь точно была бы ни к чему. Он правильно выбрал чёрную. Здесь царит затхлый запах, хотя окно открыто в откидном положении. Жалюзи колышутся туда-сюда от потоков ветра. Я вижу окурки в пепельнице, но они явно не Картера. Не думала, что он может позволить кому-то курить в своём присутствии. Но если они вели долгие обсуждения, то он мог и забить на пару-тройку выкуренных сигарет, просто открыв окно. Помедлив, я всё-таки усаживаюсь на диван между рубашкой и ботинками. Не уверена, насколько меня хватит ждать. Мне нервно и странно от мысли, что в моей голове нет заготовленной речи. Вот войдёт Картер рано или поздно, и что мне говорить? Просто попросить прощения? А потом? Если что, я не горю желанием мириться физически прямо в этой пыльной комнате и на этом старом диване. Я уже подумываю снять парик, но дверь со скрипом открывается раньше. Картер заходит один, смахивая рукой что-то с лацкана пиджака, не глядя никуда, кроме как в пол. Это ненадолго. В лучшем случае ещё на несколько секунд. Наконец Картер поднимает голову и вот теперь, безусловно, видит меня. Его реакция достойна быть в сценарии, если бы задачей сценариста было использовать как можно меньше слов.

— Красота, блять.

— Привет.

— Но хотя бы теперь понятно, отчего Джейс был весь на как иголках после окончания. Видел тебя до того, а потом ты ушла. Ну раздевайся, Киара. Ты же за этим приехала. Я в настроении и не против разочек сделать это.

Смотря на меня потяжелевшим взглядом, Картер расстёгивает пиджак до конца. В разрезе появляется больше блестящей от пота кожи. Я хочу к ней прикоснуться, доказать ему или себе, что он всё равно мой, но не так. Я не хочу секса лишь потому, что у него хорошее настроение. И хочу его не на одну ночь.

— Не за этим.

— Так зачем?

— Я готова. Давай сделаем ребёнка.

Вольно или невольно Картер издаёт смешок и прислоняется к краю стола, на котором тоже всё разложено, как придётся. Пустая бутылка, упаковка салфеток, дезодорант, чья-то зажигалка и мусор от еды навынос. Картер молчит, но смотрит на меня. У него выразительное молчание, даже больше, чем обычно. И взгляд становится ещё темнее, стоит Картеру взъерошить волосы, отчего они окончательно спадают на лоб, и Картер уже не стремится их смахнуть.

— Мы фактически на самом дне наших отношений, Киара. Их всё равно что нет. Да, я написал песню о нас, я думал о тебе, пока она становилась ею, и на сцене тоже думал, но я не собираюсь снова быть тем, кому никуда не надо, и кто будет как нянька для Джека, — произносится с надломом, надрывом и устало. — Блять, я больше так не хочу. Пошло это нахуй. Ждать тебя из поездок и иногда заниматься любовью, ведь вдруг подействует.

— Так не будет.

— Да неужели? А как будет? Прервать карьеру обходится дорого. А я другой. Я уже не тот молодой Картер, который запал на тебя, но не спешил с выводами, что это прям навсегда. Сопливо это или нет, я хочу это «навсегда».

Хочет? Значит, получит. Я поднимаюсь с дивана и подхожу к Картеру. Он вытягивает руку помешать мне или остановить, но уже поздно. Я проникаю ладонью под его пиджак мгновением раньше. Кожа к коже. Как я и хотела. И, конечно, ощущаю её влажность от пота. Пошло оно всё. Я больше не могу и не хочу держаться на расстоянии. Секунда, и я целую Картера, как он любит. Давая шанс оттолкнуть, но будучи уверенной, что он этого не сделает. Он подаётся назад, хотя там только стол. Я чувствую себя ближе, потому что прислоняюсь и обнимаю крепче. Порочно. Вот какая я. Порочная и не всегда правильная, но хоть что-то в этой жизни я ещё могу сделать правильно. Родить ребёнка от любимого человека и с любимым человеком это правильно. Картер скользит руками к моей заднице и разворачивает нас, нависая надо мной. Я уже не могу его поцеловать. Он держит меня на расстоянии.