Маскировкой седину не скроешь

Алтынов Сергей Евгеньевич

– Видишь, Валера, шутки закончены, – проговорил Ганс.

– Закончены, – кивнул Касаткин.

И тут же стремительно протаранил Ганса головой. Прапорщик Касаткин также умел быть кометой, даже после весьма жестоких ударов. Ганс не устоял на ногах, попытался, однако, встретить Валеру ударом

ноги в живот, но Касаткин сумел блокировать удар и навалился на Ганса сверху, пытаясь взять его шею в захват и ударить «посланца из будущего» затылком о железную поверхность крыши. Однако проделать это с Гансом было непросто, и поэтому они оба катались по крыше, нанося друг другу удары, и, кажется, совсем забыли, где находятся, забыли, что бортики по краям крыши невысокие и весьма хлипкие. Лишь прозвучавшая в каком-то метре от них автоматная очередь заставила обоих прекратить схватку.

– О, вот и Леонид Григорьевич! – произнес Ганс, поднимаясь на ноги и видя перед собой подполковника Шаинского. – Где автомат достали?

– Где достали, там уже нет, – ответил подполковник. – Просто, когда шли в клуб, у нас на пороге сержант с этим вот автоматом на пути вырос. Вопросы стал задавать, кто, куда и откуда. Мы ему коротенько и по-хорошему стали объяснять, а он затвором щелкает. Ну вот и… Надо не забыть вернуть.

– Что с Ольгой? – спросил Ганс.

– В реанимацию увезли. Ранение в грудь, в область сердца, – ответил Леонид. – А вот с Груздевым все.

Подполковник хотел сказать еще что-то, но его голос перекрыл гул вертолета. Валера, Леонид и Ганс подняли головы и увидели, что прямо над ними завис огромный вертолет. У вертолета имелся на борту огромный красный крест, что означало принадлежность к экстренной медицине катастроф.

Послышалась пара хлопков. В метре от Леонида Григорьевича в крышу что-то дробно ударилось.

– Нужно бросить автомат, – сказал подполковнику Ганс.

Леонид молча выполнил сказанное. С вертолета выбросили веревочную лестницу.

– Знаешь, Валера-Румын, скажу тебе последнюю мудрую вещь, – сказал Ганс. – Когда молодо и зелено, то это не страшно. А вот когда СТАРО и по-прежнему зелено, то вот это по-настоящему страшно! Так ведь писал твой любимый Феликс Кривин?

Последние слова он сказал, уже держась за веревочную лестницу. А еще через мгновение вертолет вместе с забравшимся в него Гансом просто-таки растворился в беззвездной тьме.

– Иногда приходится выбрать некое малое зло для избежания куда более большого зла, – философским тоном подвел итоги прошедших событий Леонид Григорьевич. – Но это малое зло все равно будет злом. По крайней мере, с точки зрения нравственности большинства… Такие, как этот Ганс, историю и вершат. – Леонид медленно нагнулся, поднял автомат. – Все нормально, Валера. Но пасаран! Они не прошли!

Касаткин ничего не ответил. Он сам прекрасно все понимал. Еще он знал, что через минут десять спустится вниз и первым делом отыщет симпатичную женщину-метрдотеля Зинаиду Петровну.

– Командир, я здесь немного побуду… Один, – проговорил Касаткин.

Ночь потихоньку светлела. Вот зажглась и первая звездочка! Вот на лицо упали первые капли весеннего дождя. «Если есть рай, – думал сейчас Валера, – то в нем наверняка должно быть такое вот ночное небо с редкими звездами…»