Масоны
Шрифт:
М-lle Катрин побледнела.
– Но как же вы мне еще вчера сказали, что не будете играть? проговорила она Ченцову.
– Язык на то и дан человеку, чтобы лгать!
– отшутился он.
– Правило прекрасное!
– заметила Катрин и надулась; Крапчик же заметно сделался любезнее с своим гостем и стал даже подливать ему вина. Ченцов, с своей стороны, хоть и чувствовал, что Катрин сильно им недовольна, но что ж делать? Поступить иначе он не мог: ощутив в кармане своем подаренные дядею деньги, он не в силах был удержаться, чтобы не попробовать на них счастия слепой фортуны, особенно с таким золотым мешком, каков был губернский предводитель.
После обеда гость и хозяин немедля уселись в кабинете
Между играющими начался, как водится, банк. Если бы кто спросил, в чем собственно состоял гений Крапчика, то можно безошибочно отвечать, что, будучи, как большая часть полувосточных человеков, от природы зол, честолюбив, умен внешним образом, без всяких о чем бы то ни было твердых личных убеждений. Он главным своим призванием на земле имел - быть банкометом какого-нибудь огромного общеевропейского банка. Несмотря на то, что Петр Григорьич почти каждодневно играл в банк или другие азартные игры, но никто еще и никогда не заметил на черномазом лице его, выигрывает он или проигрывает. Карты обыкновенно Крапчик клал медленно, аккуратно, одна на другую, как бы о том только и помышляя, но в то же время все видел и все подмечал, что делал его партнер, и беспощаднейшим образом пользовался малейшей оплошностью того. В настоящем случае повторилось то же самое. Крапчик прежде всего выложил на стол три тысячи рублей серебром и стал метать. Ченцов, севший играть с восемьюстами рублей (хорошо еще, что он предварительно заплатил хозяину гостиницы двести рублей), начал горячиться; видимые им около предводителя три тысячи рублей ужасно его раздражали. Счастие на первых порах ему повезло: он сразу взял карту, загнул ее и взял вторую; загнув на весь выигрыш, не отписав из него ничего, снова взял, и когда поставил на червонную даму, чуть ли не имея при этом в виду миловидный и выразительный облик Людмилы, то Крапчик заметил ему:
– Вы ничего не оставляете себе?
– Ничего!
– отвечал небрежно Ченцов и выиграл карту; тут уж он потянул из денег предводителя значительную пачку. Крапчик только молча наблюдал, правильно ли Ченцов отсчитывает себе деньги, на которые тот положил прежнюю червонную даму.
– Вся сумма идет?
– сказал Крапчик.
– Вся!.. Гну-с!..
– воскликнул Ченцов, и голос его при этом слегка дрогнул, а по лицу пробежало какое-то страдальческое ощущение.
Крапчик убил эту карту и тотчас же придвинул к себе всю выигранную у него Ченцовым сумму и метать не продолжал.
– Угодно вам заплатить мне проигрыш?
– спросил он после короткого молчания.
– Затруднительно мне это!
– произнес протяжно и комическим тоном Ченцов.
Крапчика поразил несколько такой ответ.
– Но на что же вы играли, если не имели денег?
– проговорил он глухим голосом.
– Я-то видел, на что играл!
И Ченцов указал пальцем на лежавшие перед хозяином деньги.
– А вот вы на что играли, я не знаю!
– присовокупил он.
Крапчик на это ничего не сказал и принялся молча собирать раскиданные карты в колоду.
Ченцов наконец захохотал.
– Я пошутил, - вот вам!
– воскликнул он и выкинул из кармана все дядины деньги, которые Крапчик аккуратно пересчитал и заявил:
– Здесь недостает более двухсот рублей!
– Заплачу их вам завтра же!
– подхватил, слегка покраснев, Ченцов и попросил дать ему вина.
Хозяин позвал лакея и велел ему принести бутылку шампанского. Ченцов сейчас же принялся пить из нее и выпил почти всю залпом.
– А не хотите ли вы сыграть со мной
– сказал он, видимо, сжигаемый неудержимою страстью к игре.
Крапчик подумал немного.
– Но кто же мне за вас заплатит в случае проигрыша?
– спросил он.
– Дядя!.. Полагаю, что он не захочет, чтобы меня посадили в тюрьму, или чтобы я пустил себе пулю в лоб?
– отвечал Ченцов.
Крапчик еще некоторое время подумал.
– Извольте!..
– сказал он и, кликнув лакея, приказал ему принести новую бутылку шампанского.
Катрин, не проронившая ни одного звука из того, что говорилось в кабинете, негромко велела возвращавшемуся оттуда лакею налить и ей стакан шампанского. Тот исполнил ее приказание и, когда поставил начатую бутылку на стол к играющим, то у Крапчика не прошло это мимо глаз.
– Отчего она не полна?
– сказал он лакею, показывая на бутылку.
– Катерине Петровне я налил стакан, - объяснил тот почтительно.
Крапчик поморщился, а Ченцов вскрикнул:
– Браво, mademoiselle Катрин! Пожалуйте сюда и чокнемтесь.
– Не хочу я с вами чокаться!
– отказалась Катрин: голос ее был печален.
Игра между партнерами началась и продолжалась в том же духе. Ченцов пил вино и ставил без всякого расчета карты; а Крапчик играл с еще более усиленным вниманием и в результате выиграл тысяч десять.
– Ну, будет!
– забастовал он наконец.
– Мне поэтому надобно дать вам заемное письмо?
– проговорил, почти смеясь, Ченцов: выпитое вино немало способствовало его веселому настроению духа.
– Да, уж потрудитесь, - отвечал Крапчик и, вынув из письменного стола нужный для писем этого рода гербовый лист, подал его вместе с пером и чернильницей Ченцову, который, в свою очередь, тоже совершенно спокойно и самым правильным образом написал это заемное письмо: он привык и умел это делать. Получив обязательство и положив его в карман, Крапчик ожидал и желал, чтобы гость убирался; но Ченцов и не думал этого делать; напротив, оставив хозяина в кабинете, он перешел в маленькую гостиную к Катрин и сел с нею рядом на диване. Крапчику это очень не понравилось. Как бы не зная, что ему предпринять, он тоже вышел в маленькую гостиную и отнесся к дочери:
– Ты разве еще не хочешь спать?
– Нет, - произнесла та грубо и отрывисто.
– Мы еще будем ужинать с mademoiselle Катрин!
– поддержал ее Ченцов. Vous voulez, que je soupe avec vous? [146]– обратился он к ней.
– Хочу!
– ответила и ему лаконически Катрин.
Крапчик, понурив, как бык, головою, ушел к себе в спальню.
Катрин распорядилась, чтобы дали им тут же на маленький стол ужин, и когда принесший вино и кушанье лакей хотел было, по обыкновению, остаться служить у стола и встать за стулом с тарелкой в руке и салфеткой, завязанной одним кончиком за петлю фрака, так она ему сказала:
146
Вы хотите, чтобы я с вами поужинал? (франц.).
– Можешь уйти!.. Я позову, когда нужно будет.
Лакей исполнил это приказание. Ченцов слушал с какой-то полуулыбкой все эти распоряжения Катрин.
– Вы проигрались?
– заговорила она.
– И очень даже сильно!
– не потаил Ченцов.
– Но зачем же вы играли с отцом? Вы знаете, какой он опытный и спокойный игрок, а вы ребенок какой-то сравнительно с ним.
– О, черт бы его драл!
– отозвался без церемонии Ченцов.
– Я игрывал и не с такими еще господами... почище его будут!.. Стоит ли об этом говорить! Чокнемтесь лучше, по крайней мере, хоть теперь!..
– присовокупил он, наливая по стакану шампанского себе и Катрин.