Мастер дороги
Шрифт:
— Ну, дома и дома, не суть. — Голос у отца стал скупым, сиплым. — Тут с дедушкой несчастье. Он возвращался из кафе, поскользнулся и упал. Хорошо, что рядом был Антон Григорьевич — он вызвал скорую.
— Когда? — почему-то Сашке было очень важно знать это. — Когда?..
— Да вот с полчаса. Ты слушай внимательно, не перебивай. Мы с мамой сейчас в больнице. Я позвонил домой твоему Дениске, ты сегодня ночуешь у них, хорошо? Утром я за тобой приеду. После школы сразу иди туда.
— А вы с мамой?
—
— Слышу.
— Ну все, давай, будь молодцом, не подведи меня. Мама и так волнуется…
Сашка представлял себе, какволнуется мама. Дедушка для нее был самым главным человеком в жизни, самым дорогим; иногда Сашка даже немного ревновал к нему.
Прозвенел звонок, в коридоре радостно завопили; загрохотали чьи-то каблуки по паркету.
— Ну, — сказал Евгений Маркыч, потирая подбородок большим пальцем, — иди, Турухтун. — Он подвигал губами, вздохнул. — Всякое в жизни случается. Не бойся, все с дедушкой будет в порядке.
Сашка кивнул. Зашагал к двери на одеревеневших ногах.
— Погоди. — Директор держал ножик на ладони, глядя с недоумением, как будто не мог взять в толк, как тот у него очутился. — Это у тебя откуда?
— Дед подарил.
Евгений Маркыч положил ножик на стол перед собой и, помедлив, толкнул к противоположному краю.
— Чтобы я больше его в школе не видел. Понял?
— Спасибо!
— Понял?
— Понял, Евгений Маркыч!
Следующий урок, алгебру, Сашка кое-как отсидел, классная его не трогала. Наверное, директор сказал.
Сашка все сорок пять минут думал только об одном. Словно больного зуба, он то и дело касался чехла с ножиком и убеждал себя, что это совпадение. Даже по времени не все сходится. Папа сказал «с полчаса назад» — и почти сразу прозвенел звонок. А ножик Курдин уронил, считай, минуты через две-три после начала.
Не сходится, не сходится.
Но на душе было еще пакостнее, чем перед прошлым уроком.
Лебедю мать уже позвонила на мобильный, и Денис к Сашке с вопросами не лез. После уроков они быстро собрались и хотели сразу идти к Лебедю домой. Оттуда можно было перезвонить папе и узнать, как там дед (и как там мама).
— Не люблю, когда выделываются. Ножик-шможик, дед ему подарил, ага. — Курдин стоял, как обычно, в кольце благодарных слушателей. Прикидывался, что разговаривает с шариком. Делится, стало быть, новостями, рассказывает, как день прошел. — Тоже мне, сокровище — ножик дикаря! Между прочим, его дед — трижды предатель и преступник. Сначала был просто вредителем, против президента партизанил, потом — типа миротворцев поддерживал, а в конце концов всех предал. К нам бежал, вроде как стишки писать. Еще не
Сашка огляделся, словил пробегавшего мимо младшака.
— Подержи-ка, — сунул ему в руки портфель.
— И мою, — мрачно добавил Лебедь, сбрасывая с плеча спортивную сумку. — На всякий случай.
— …там, — вещал Курдин, — тоже, помнится, был весь из себя правильный и страдающий художник, а в конце первой серии-то…
Он увидел подходивших Сашку с Лебедем и осекся.
— А ну повтори, — процедил Сашка. — Повтори, гад!..
В итоге они решили сперва зайти к Сашке домой, чтобы тот переоделся. Да и Лебедю не помешало бы привести себя в порядок. Его мать возвращалась поздно, отца у них не было, зато была прабабка, немощная, но внимательная, как кобра.
— Я б ему вломил, если б Вадя не вмешался.
— Дурак ты, Турухтун. Если б я не вмешался, они бы втроем тебя исколошматили.
Сашка хмыкнул и потрогал пальцем синячище на скуле.
— Ничего, пусть теперь попрыгает, подостает шарик. С душелова-то… А Вадя с Бобырко — козлы, что полезли.
— Перед Курдиным выслуживаются.
— Точно!
Лифт не работал, поднимались по лестнице. Перед дверью Сашка остановился и долго искал ключи.
— Как думаешь, — спросил Лебедь, — Курдин родакам пожалуется?
Ключи обнаружились в портфеле, на самом дне. Сашка дернул плечами, отпер замок.
— Пожалуется и пожалуется. Первый начал. Будет знать.
Говорить он уже мог с трудом: при каждом движении губа в том месте, куда врезал гад Курдин, болела все сильней.
— Давай в ванную. Я пока возьму мобильник и одежду.
Лебедь бросил в угол сумку и молча отправился промывать боевые ссадины. Слышно было, как он приглушенно шипит и бормочет в адрес «козлов» что-то угрожающее.
Сашка поставил чайник, заглянул в шкаф и вытащил рубашку с джинсами, чтобы переодеться. Мобильника на столе не оказалось. Он перерыл все в тех местах, куда мог его положить, и только потом догадался, что, если родители звонили, мобила вибрировала и наверняка упала на пол. Там ее и нашел.
Поднимаясь, стукнулся головой о столешницу и потом с полминуты стоял перед окном, потирая макушку. В окне была видна детская площадка, сейчас пустая. Только на игрушечной лавочке сидел, смешно вытянув ноги, какой-то человек в синем плаще — легком и потрепанном. Хотя по виду на бомжа незнакомец не тянул: побритый, «ухоженный».
Смотрел человек прямо на Сашку.
Пару мгновений Сашка, замерев, старался не двигаться и даже не дышать. Потом сообразил, что незнакомец глядит не конкретно на него, а вообще на их окна.