Мастер Гравитации 5

Сапфир Олег

— Ну, зато заодно познакомишься поближе с его семейкой, и не исключено, что начнёшь радоваться, что я общаюсь с Гришаней, а не с каким-нибудь унылым строгим сухарем из его семьи, — подмигнул я и обнял её, уловив обалденный аромат. — Ты как всегда выглядишь сногсшибательно. И пахнешь… скажи, это какое-то особое мыло?

— Это вообще-то парфюм, — моя прелестная нимфа закатила глаза. — Но раз тебе нравится, значит, всё не зря, — она улыбнулась, и эта улыбка ей невероятно шла.

Потом Вика потянула меня к себе в комнату, которую Распутины великодушно предоставили в её распоряжение.

Вид у неё был игривый, если не сказать шаловливый. А у меня в голове маячил только один вопрос: выключил ли я утюг дома или нет все же? Впрочем, чёрт с ним — в крайнем случае, куплю новый дом. Хотя стоп, а как же курица с цыплятами? Но если бы там и правда что-то загорелось, наёмники мне наверняка уже отписались бы перед самым выездом.

— Детка, секундочку, — всё-таки выудил я из кармана телефон и отправил сообщение Дайко, попросив смотаться ко мне домой и посмотреть, стоит ли дом на месте.

Вика тем временем уже распахнула дверь в свою комнату, и надо сказать, что её тоже снабдили таким просторным помещением, будто тут обитают великаны. Всё вокруг гигантское, словно рассчитано на людей невероятных размеров.

— Слушай, скажи мне на милость, — я приподнял бровь, заходя внутрь, — для чего ты меня сюда притащила? Здесь секретная информация какая-то будет?

— Есть один важный разговор, — успела она произнести, прежде чем её язык оказался у меня во рту.

А вот такие «серьёзные» разговоры я обожаю: ни тебе войны, ни политических интриг, а прекрасная дама, решительно настроенная на поцелуи.

— Но погоди, любовь моя, — улыбаясь, произнёс я шутливо, когда нам всё же удалось отлепиться друг от друга, — а потом мне не придётся срочно на тебе жениться? А то, знаешь, по некоторым обычаям, если парень и девушка в одной комнате без свидетелей, то после таких дел свадьбу уже не отменить. По крайней мере, в Пруссии точно так смотрят на вещи.

— А ты возражаешь? — Вика весело рассмеялась, услышав мой вопрос.

— Нет, — пожал я плечами, шагая внутрь и закрывая дверь на ключ.

Мы продолжили «наше начало разговора»: да так продолжили, что одеяло скользнуло чуть ли не на пол. При этом, по факту, кроме поцелуев и объятий, ничего у нас не было. Но достаточно и таких нежностей, чтобы ощутить себя чертовски счастливыми.

Спустя некоторое время меня отвлекло сообщение от Дайко. Он прислал фото моего дома, а точнее — окна. В окне, с крайне недовольными видом, восседала жутко злая курица.

— «Что делать с этой птичьей леди, граф?» — пришло следом новое сообщение.

Похоже, за текучкой событий все позабыли покормить и её, и маленьких цыплят.

— «Дружище, — быстро набрал я, — высыпь им корм по трубе на крыше. И на заднем дворе у меня есть лаз, что-то вроде кошачьей дверцы, только она открывается кодом (сейчас скину). Там тоже поставь еду и воду. Но долго не задерживайся и смотри сматывайся оттуда побыстрее. Эта курица ненавидит людей, а мужиков — в особенности» — предупредил я его.

Про себя же подумал, что по-хорошему они не должны были остаться голодными: Дмитриевич, насколько помню, оставлял для этой пернатой и её птенцов немалые припасы. Надеюсь, там всё ещё в норме.

— Любимый,

ну когда же мы, наконец, сможем уехать куда-нибудь вдвоём после всей этой учёбы и просто отдохнуть? — Вика шутливо тыкнула меня пальцем в плечо, а затем, весьма элегантным движением ноги, выбила у меня из рук телефон.

— Не бери в голову, всё организуем. У нас с тобой всё будет как надо. Просто пока я немного загружен, — я поцеловал её в макушку, и мы, обнявшись, замолчали.

В конце концов, разговоры нам были и не нужны: вдвоём хорошо и без слов. А то иногда, когда Викуся распалится, способна лить поток речей на уши беспрерывно. Так что я особо ценю такие моменты тишины, ведь в них чувствуешь, насколько же нам комфортно вместе.

Хотя мы и не провели весь день в молчании, большую часть времени мы посвятили неспешным разговорам на отвлечённые темы, а потом устроили прогулку по парку с фонтаном. И вот там мой телефон снова ожил от вибрации. На экране вышло фото от Дайко: пакет с кормом и запечатанные бутылки воды, которые он каким-то образом умудрился просунуть через отверстие в задней двери. Сопровождалось всё это гордым комментарием: «Воду курице и корм принёс».

Ну и что я могу сказать? Если он всерьёз рассчитывает, что курица сумеет открутить крышку бутылки собственными крыльями, то, наверное, хорошо, что дома с детьми сидит его жена, а не он. Нет, я-то готов был к любым фотоотчетам, но точно не ожидал такого. Остаётся лишь представлять, как он ещё попытается эти бутылки через крышу и трубу затолкнуть внутрь. Правда, теперь я уже немного переживаю, что вообще вовлёк его в это.

Однако если припасов дома и правда не осталось, моя красная пташка разберётся сама: при всей своей миловидности она жутко злая и вполне способна продолбить бутылку клювом, а уж пакет точно разорвать. Главное, чтобы потом она и Дайко не выпотрошила после такого запечатанного угощения.

Так что я даже не рванул домой. Вместо этого продолжил общаться с сестрой и Викой на все лады. Мы весело поужинали втроём, а после я потопал в покои Гриши. Надо сказать, Константин постарался не зря: его усилия пошли брату на пользу, и теперь тот уже выглядел практически как здоровый человек. Если раньше все переживали, то теперь было видно, что он бодр и полон сил.

— Ну что, брат, как самочувствие? — выдал я, входя к нему. — Хотя, судя по довольной физиономии и звукам, доносящимся с компа, ты уже вовсю в своей стихии.

За массивным дубовым столом Гришаня действительно восседал у компа.

— Ну ты совсем уже офигел, — хмыкнул он. — С каких пор ты по сто раз на дню приходишь проверять меня? Да и вообще, стучаться никто не учил?

— Да думал, может, ты ещё не отошёл, лежишь больной спишь. Хотел по-тихому посмотреть, — ухмыльнулся я, усаживаясь в кресло напротив. — Ладно, давай ближе к делу: есть новые вести от твоих, а то мне же не идти к ним напролом с расспросами.

— Пока сказать нечего, — Гриша напряжённо потёр лоб. — Но одно ясно: война будет обязательно, если уже не идёт. И, признаться, мне страшно подумать, во что это всё выльется, — лицо у него стало таким сосредоточенным, что он мигом постарел на добрый десяток лет.