Мастер иррационального

Раджниш Бхагван Шри

Антрополог, доктор Гортон, неожиданно наткнулся в джунглях на племя. Озираясь, он видит шляпу, болтающуюся на шесте, и тут же узнает в ней головной убор своего коллеги, доктора Черепка.

— О Боже, — громко восклицает он, — это же шляпа моего лучшего друга, доктора Черепка!

— Угу, — говорит ему явившийся на крик вождь племени, — вашего бывшего лучшего друга — вчера вечером он стал нашим обедом.

— Как, вы съели его? — не веря своим ушам, восклицает антрополог.

— Угу, — улыбаясь воспоминаниям, отвечает вождь, — сначала мы отрубили ему ноги, хорошо их запекли и съели, запивая пепси-колой. Затем мы отрубили ему руки, приготовили под чесночным соусом и тоже съели, запивая пепси-колой.

— Да ну! — восклицает антрополог, все еще отказываясь верить услышанному. — Так вы съели его целиком?

— Угу! — говорит вождь. — Целиком. И запили пепси-колой.

— Вы хотите сказать, что съели все-все… в том числе и его… прибор?

— Угу, — отвечает вождь, все так же приятно

улыбаясь, — но прибор мы запили не пепси-колой. Прибор мы запили хересом!

Ниведано…

Погрузись в тишину. Закрой глаза. Почувствуй, как замерло твое тело. А теперь безоглядно обрати свой взгляд внутрь себя. Погружайся в себя насколько можешь. Глубже и глубже… Пока не достигнешь самих истоков своего существа. Это совсем рядом — нужно лишь сделать шаг, и ты — будда. Приближаясь к центру, ты ощущаешь прохладу, аромат, невероятную тишину и огромную радость. В тот миг, когда ты окажешься в центре, ты станешь лишь свидетелем — зеркалом, отражающим твой ум, твое тело, сознающим, что все это — пустота. Пустое зеркало… все двери в тайны бытия открыты. Глубже и глубже… ощути аромат, тишину и радость. В тот миг, когда ты достиг центра, ты стал свидетелем. Тело — осталось вдалеке, ум — остался вдалеке. Ты покинул их. Ты — просто зеркало — осознающее и созерцающее. Цветы осыпают тебя — новые ароматы, покой, понимание. Внезапно — ты слился со всем космосом. В Аудитории Будды исчезли десять тысяч будд… лишь одно сознание будды

Чтобы было понятнее, Ниведано…

Расслабься. Наблюдай. Ты — не твой ум. Ты — не твое тело. Ты просто наблюдатель. Наблюдение — это ты. Наблюдение делает тебя пустым зеркалом, зеркалом, отражающим все, не определяющим ничего. Это твоя вечность, это — твоя неизменная природа будды. Испытав это однажды, пройдя путь до источника, ты уже никогда не будешь прежним. В этот миг Аудитория Будды становится безмолвным озером сознания. Я вижу, как твое сознание растворяется в этом озере, не оставив следов. Озеро столь безмятежно, что превращается в зеркало. Тебе повезло — ты пережил это. Все остальное человечество может завидовать тебе. Ты мог не обладать прежде ничем, но, пробудив в себе будду, ты обрел все сокровища бытия. Перенеси будду из центра на периферию своей повседневной жизни. Пусть же будда выражается в любом твоем поступке. Пусть он присутствует в твоем молчании, в твоих песнях — если ты поешь — позволь будде петь, в твоих танцах — если ты танцуешь — позволь танцевать и будде. Постепенно вся твоя жизнь погрузится в этот сокровенный центр. Различие между периферией и центром исчезнет. Это — благословенный миг. В дзэн это называется «вернуться домой». Вскоре

Ниведано призовет тебя назад, забери же с собой весь аромат… Пусть будда присоединится к тебе. Он всегда готов идти с тобой, попроси же его… В центре — он лишь семя, на поверхности он станет цветком.

Ниведано…

Возвращайся, но возвращайся как будда, не колеблясь, безмолвно и спокойно. Вспомни это переживание, тебе придется жить с ним каждую секунду, каждый день и каждую ночь, разговаривая и безмолвствуя, трудясь и отдыхая. Будда остается в тебе, как подводное течение. Запомни, будда — не достижение, будда — откровение. Ты всегда был буддой; нужно лишь узнавание, чтобы вся жизнь преобразилась. Это единственная революция, достойная называться революцией.

Верно, Маниша?

Да, любимый Мастер.

Глава пятая

Расслабься и исчезни

Однажды Риндзай навестил Анзана, одного из учеников Унгана. Он спросил Анзана:

— Что такое белая корова росистой земли?

Анзан ответил:

— Му-у! Му-у!

На это Риндзай сказал:

— Ты — нем!

Анзан спросил:

— А как насчет тебя?

— Ты — животное, — заключил Риндзай.

Как-то Риндзай спросил монахиню:

— Добро пожаловать или зло пожаловать?

Монахиня закричала.

— Говори же! — сказал Риндзай, поднимая палку. Монахиня вновь закричала, и Риндзай ударил ее.

В другой раз Риндзай спросил Ло-пу:

— До сих пор сохранился обычай: одни бьют палкой, другие издают крик. Что глубже проникает в сердце?

— Ни то, ни другое, — ответил Ло-пу.

— Что, все же, проникает глубже? — переспросил Риндзай.

Ло-пу издал крик. Учитель ударил его.

Маниша, чем глубже я вглядываюсь в дзэн, тем яснее различаю многие вещи. Одна из этих вещей — уникальность дзэн в мире религии.

В сравнении с дзэн все религии кажутся развлечением — какие-то обряды, социальные условности. Дзэн, подобно мечу, рассекает путы. В нем нет ритуалов, нет мантр, нет жертвоприношений. Сама основа жертвоприношений — Бог — отсутствует в дзэн.

Без Бога невозможно придумывать ритуалы и приносить жертвы. Без Бога все ваши религии будут выглядеть абсолютно бессмысленными. Если убрать гипотезу Бога, что станет с индуизмом, христианством, исламом? Тогда обрушится все религиозное здание. Оказывается, все держалось только на одной гипотезе, на проекции человеческого ума.

Верно, человек хочет чувствовать себя защищенным, он хочет чувствовать себя в безопасности. Он беззащитен в этой огромной вселенной — слишком мал, слишком одинок, слишком беспомощен. А рядом — всегда смерть. Она в любую минуту может постучать в твою дверь.

Гипотеза Бога возникла из ощущения беззащитности, из беспокойства и страха. Люди приняли ее с радостью, иначе они просто обезумели бы. Забери у них Бога, и ты лишишь их душевного здоровья, разума — всего, чего они достигли за миллионы лет.

И все же я говорю — пока ты не отбросишь гипотезы Бога, рая и ада, пока не откажешься от всех этих проекций, не сможешь стать искателем истины. Ты должен отказаться от того, что породило все так называемые «религии мира». У всех религий одна основа. Они могут нагромождать сколько угодно теологии вокруг своих гипотез, они могут вести друг с другом непримиримую борьбу, но, в сущности, все они неотличимы друг от друга.

Как бы религии ни описывали Бога, они все сходятся в том, что Бог есть. Религии спорят по вымышленным поводам, как будто в таких спорах есть смысл. По сути — это попытки отвлечь людей от главного; если беспрестанно спорить из-за ерунды, ни у кого не найдется времени задать вопрос по существу.

Дзэн — чистая суть; незагрязненная, нетронутая ерундой. Из дзэн ничего не уберешь — ведь это провозглашение твоей собственной сути. К дзэн ничего не прибавишь — всякое добавление будет искусственным.

Дзэн находится в согласии с природой. Дзэн приветствует развлечения, однако он сам не является развлечением. В дзэн смех ведет к просветлению.

Джидду Кришнамурти, человек, который боролся на протяжении девяноста лет… в его последних словах заключался великий смысл. Один из моих друзей присутствовал при этом. Кришнамурти жаловался, он жаловался всю свою жизнь. Он жаловался, что «Я для людей — развлечение. Они приходят послушать меня…» Некоторые люди слушали его на протяжении пятидесяти лет и все равно остались такими же, какими были когда-то.