Мастер снов

Пехов Алексей Юрьевич

– Нет, не он, – прокомментировала Хэл.

Мы прошли мимо этой троицы. Женщина, прильнув к плечу парня, что-то нашептывала ему на ухо, поглаживая по руке. Мужчина, вальяжно откинувшись на спинку дивана, оценивающе рассматривал его. Он сыто улыбнулся мне, чуть поклонился Хэл, а потом с сожалением развел руками и рассмеялся.

Я поднял голову, посмотрев на металлическую лестницу, ведущую на второй этаж, и увидел там несколько человек в костюмах. Три мужчины и женщина. Она стояла спиной ко мне. Тонкая, высокая, в длинном черном платье с глубоким разрезом по бедру. Волосы собраны

в высокую прическу, открывая красивую шею, по которой струилась, теряясь под тканью, тонкая профессиональная татуировка – атакующая змея.

Женщина не оглянулась, но мне отчего-то показалось, что она почувствовала мой взгляд. Незнакомка чуть наклонилась к одному из своих спутников и что-то сказала. Тот повернулся и посмотрел на меня. Плоское азиатское лицо было невозмутимым, выражение глаз с такого расстояния не разглядеть. Потом он вдруг медленно поднял руку, навел на меня указательный палец, сделал вид, будто стреляет, и добродушно рассмеялся. Его щеки смяло глубокими морщинами, взгляд утонул в щелочках век. А я почувствовал озноб, пробежавший по позвоночнику.

– Мэтт! – прозвучал рядом со мной, отвлекая от вызывающей смутное ощущение опасности компании, голос Хэл. – У тебя такой вид, будто ты эмпусу увидел.

Я взглянул на ученицу, снова посмотрел наверх, но женщина и ее спутники исчезли. Теперь на их месте хохотали и висели на перилах парни и девчонки, пытающиеся сфотографироваться все вместе на один коммуникатор.

– Пойдем, – сказала она, на минуту приняв мою роль ведущего, – посмотрим теперь в том конце.

Мы обошли весь клуб. Поднялись на галерею, заглянули в две ВИП-зоны и снова спустились вниз.

– Его здесь нет, – я еще раз окинул взглядом танцпол. – А мы теряем время.

Хэл стремительным, легким движением запрыгнула на высокий барный стул, быстро оглядела зал поверх голов танцующих, соскочила вниз и сказала:

– Вон там, похоже, второй выход. Черный ход.

– Идем. – Я устремился в глубину зала.

Хэл поспешила за мной. Толпа снова была вынуждена расступаться перед нами, но на этот раз менее охотно, лениво. Мне пришлось пару раз довольно резко сдвинуть с пути людей, не спешивших уступить дорогу. Те медлительно посторонились, глядя на нас не слишком любезно.

Впереди, под лестницей, обнаружилась металлическая дверь. Я толкнул ее, открывая. Мы оказались в узком коридоре, стены которого были увешаны старыми потертыми плакатами и покрыты надписями на тайском. Я не настолько знал язык, чтобы без ошибок воспроизвести нечто осмысленное, но выглядели они вполне достоверно. Красивая вязь. И лишь одна фраза показалась мне вдруг смутно знакомой. Я прочитал ее машинально, но не успел понять.

Хэл распахнула дверь в противоположном конце помещения и первой выбежала на улицу. Горячий, душный воздух, особенно вязкий после кондиционированного пространства, облепил лицо. На маленьком освященном пятачке перед черным ходом сновали быстрые тени.

– Накленги! – выкрикнул вдруг незнакомый женский голос рядом, я успел рассмотреть несколько человек в темной одежде и заметить единственное светлое пятно сбоку, как над моей головой в стену ударилось нечто, судя по звуку,

металлическое.

Я пригнулся инстинктивно, услышал звон по асфальту и увидел короткий обломок железной трубы, откатившийся в сторону. Его подняла высокая черноволосая девушка в узком синем платье выше колен, появившаяся неизвестно откуда, – и тут же ткнула уличным оружием вперед, выбивая нож из руки парня, нацелившегося на Хэл.

Накленг, бросившийся на мою неожиданную защитницу, был одет в черную кожу – типичная одежда местных уличных банд, глаза закрывали зеркальные очки. Девушка схватила напавшего за руку, резко вывернула, и тот с приглушенным воплем полетел на землю.

– Мэтт? – быстро спросила она сквозь зубы, ловко уворачиваясь от нового противника. И, продолжая стремительное движение, представилась: – Кеута.

– Вовремя появились, – ответил я, оглядевшись и оценивая масштаб происходящих событий. Светлое пятно – тот самый крашеный таец из клуба, которого Хэл приняла за Никоса, – стоял, опираясь одной рукой о столб, и мотал головой, стараясь прийти в себя. С его волос летели брызги крови, кажущиеся черными в свете фонарей. Запястье парня было пригвождено к стене ножом, но он, не обращая внимания на боль, яростно пытался выдрать клинок, застрявший между костей.

Хэл стояла в стороне, жадно глядя на все происходящее. Не двигалась, не помогала. Я видел, как трепетали ее ноздри, втягивая запах крови, пота, боли. В пронзительном взгляде, устремленном на раненого, горело алчное любопытство. Нечто знакомое я уже видел в тот миг, когда увяз в ее мире ледяных многоэтажек. Черная гурия не смогла сдержаться и не поиграть на страхе и безысходности.

Но я не успел одернуть ученицу.

Рядом со мной оказался еще один представитель преступной группировки. Спутанные волосы, выкрашенные в сине-красные цвета, падали на зеркальные очки, кожаная куртка наглухо застегнута, оскаленный рот с зубами, испорченными жеванием бетеля, выдохнул облако перегара и одно-единственное слово:

– Тхат!

«Раб». Одно из самых оскорбительных местных ругательств.

Я встретил его ударом локтя в челюсть. Классический мад утан сан сиамского бокса заставил парня, во-первых, закрыть рот, а во-вторых, скуля, рухнуть на асфальт, держась за поврежденную физиономию.

Мощный тае код Кеуты врезался в колено очередного противника, выбивая сустав, и тот с воплем начал заваливаться на бок. А я ударом ноги в голову вырубил еще одного накленга.

– Знаешь тайский бокс? – успела спросить девушка, переводя дыхание.

– Уличный муай-лак, – уточнил я и был вынужден замолчать.

Кеута отпихнула меня в сторону, подальше от двух озверевших нападавших с ножами, и красиво расправилась с ними. Отпрыгнула, схватила за шкирку одного, швырнула на второго и сильным пинком отправила в направлении мусорных баков, где оба и пропали, погребенные под пустыми, грохочущими контейнерами.

На месте поверженных накленгов появились еще трое. Но эти не спешили нападать. Тот, что стоял впереди – самый старший, коренастый, с дорожкой разъемов на бритой голове, – поигрывал тяжелой цепью. Ее звенья выразительно позвякивали.