Мастер снов

Пехов Алексей Юрьевич

– Сейчас снова будет обрыв, – я крепко взял Хэл за руку, привлекая ее к себе.

– Я тоже чувствую, – отозвалась она. – Дэймос плохо сделал сон, и он теперь разваливается?

– Когда увижу его, обязательно спрошу, – пообещал я, и нас накрыло тьмой.

На этот раз она не была глухой и тихой. Вокруг раздавались шорохи и потрескивания, мельтешила серая рябь, как на неисправном мониторе.

Земля качнулась под ногами, но затем снова обрела устойчивость.

…Улицы погрузились в темноту. Если окна верхних высотных этажей еще ловили слабые отсветы

заката, внизу лежала густая тень. Желтые пятна фонарей нехотя разгоняли мрак. Город был освещен весьма выборочно. Белое электричество заливало площади с дорогими торговыми центрами и ресторанами, остальные районы тонули в темноте. Все забегаловки на тротуарах были битком, не протолкнуться.

Мы с Хэл, моргая от резкой смены слепящего яркого дня на ночь, стояли на узком бетонном бордюре, напротив, через улицу, виднелся вход в восьмидесятипятиэтажный «Байок-скай» – один из самых популярных отелей Баннгока. Правда, понять это было сложновато: витрины двух магазинов, выпирающие вперед, загораживали высокие стеклянные двери, а несколько смуглых мужчин в замызганной рабочей одежде, сидящих внизу лестницы, явно не производили впечатления гостей дорогой гостиницы.

– Тебе знакомо это место? – спросила Хэл, отстраняясь от меня.

– Да.

– А у тебя есть предположения, почему мы попали именно сюда? Помнишь, ты говорил, что в любом сне нужно искать знаки. Здесь они есть?

Я одобрительно взглянул на девушку, не забывающую применять на практике мою теорию.

– Давай осмотримся.

Около отеля, где мы оказались, как всегда, к ночи, выросли ряды палаток с одеждой, обувью, парфюмерией и дешевой техникой.

– Сколько же в мире вещей, без которых можно жить! – задумчиво произнесла Хэл.

Я понимающе улыбнулся в ответ. Она не просто пошутила, а дословно процитировала одного из величайших мудрецов древности [2] .

2

Мэтт имеет в виду Сократа.

Приятная неожиданность.

Проходя мимо одного из прилавков, Хэл притормозила, с интересом рассматривая упакованные в пластик миниатюрные платы из белого металла с тончайшими проводами.

– Что это?

– Модемы, – бросив взгляд на товар, отозвался я. – Гунхэгская подделка, естественно.

– Никогда не видела таких.

Продавец – бойкий парнишка с длинной челкой, падающей на левый глаз, заметив, что белая девушка заинтересовалась товаром, нехотя оторвался от игры на приставке, поднялся со стола и произнес несколько фраз хрипловатым, низким голосом. Увидел, что потенциальная покупательница не понимает ни слова, откинул волосы с левой половины головы, демонстрируя металл разъема над ухом, и улыбнулся довольно.

– Говорит, что за полцены тебе его и установят сегодня, – сказал я, наблюдая за гаммой чувств, промелькнувших на выразительном лице Хэлены. – Здесь рядом салон.

– Подожди, они что, вживляют технику в себя?!

– Именно, – ответил я, забавляясь ее бурной реакцией. – Это у нас в Полисе активно развивают биотехнологии и работают над усовершенствованием физиологии, здесь предпочитают соединять

тела с машинами. Просто и действенно.

– А если что-нибудь замкнет?

– Мозг сгорит.

Ошарашенная Хэл почти с ужасом посмотрела на улыбающегося ей парня.

– Зачем же так рисковать человеком?

– Народу много. Одним больше, одним меньше…

– Но это чудовищно, – тихо сказала она и отрицательно мотнула головой в ответ на предложение дать ей лучше рассмотреть плату.

Продавец, ничуть не огорченный равнодушием жителя Полиса, вернулся к игре. Впрочем, остальные торговцы тоже не спешили активно зазывать к своему товару, создавалось впечатление, что это всего лишь их любимое вечернее времяпрепровождение. Девушки болтали друг с другом или сидели, уткнувшись в коммуникаторы, время от времени отрываясь от них, чтобы показать подружке картинку или кусок видеоролика, женщины постарше неторопливо обменивались новостями, а вокруг них крутились дети разных возрастов, мужчины пили местное пиво и смеялись.

– Идем отсюда, – сказала Хэл, но я придержал ее за локоть.

– Подожди-ка.

На столике продавца модемов из-под пластиковых коробок выглядывала половинка бумажного прямоугольника, кислотно-желтого цвета. Яркая до рези в глазах. Я потянул ее и вытащил буклет, рекламирующий самый популярный клуб Баннгока, «Калипсо».

– Отличное место, – весело сказал парень, наблюдающий за мной. – Я бы сам пошел туда, если бы не работал сегодня.

– Не против, если я возьму?

– Бери. У меня есть еще.

– Что это? – спросила Хэл, забирая у меня из рук рекламку.

– Знак.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что я сделал бы точно так же, если бы сам выстраивал сон, в котором хотел привести клиента в нужное мне место. Короткая поездка по каналу, пара антуражных улиц, набережная, отель и вот теперь, поздним вечером – клуб. А затем Ват Арун. Храм утренней зари. Он красиво освещен по ночам.

Я повел Хэл по узкому проходу между торговых палаток, пытаясь пробраться к мосту.

Мегаполис, нагретый днем солнцем, щедро отдавал волны запахов, особенно ярких ночью. Тяжелый, густой жир сырых, вареных или жареных уток сменялся тягучей плесенью, щедро сдобренной нафталином, от завалов дешевой одежды, за ним в воздухе висела кислая волна протухших за день фруктов, вонь пота от уставших, немытых тел продавцов, из открытых дверей лавочек вырывалась оглушающая смесь из эфирных масел и бальзамов от ушибов. И где-то далеко плавали облака тонких ароматов цветущих акаций и жакаранд.

Гул машин и голосов не прекращался ни на минуту.

– Так ты думаешь, Никос в этом клубе? – Хэл взглянула на листок, все еще зажатый в руке.

– Вполне возможно. Если не успел уйти.

– В реальности он теряет сознание и ведет себя неадекватно, значит, здесь с ним происходит нечто плохое?

– Думаю, да.

– Что?

– Не знаю. Увидим.

Мы выбрались наконец из душных торговых переулков и оказались перед дорогой, по которой неслись машины. Черные сверкающие лимузины, десятки спортбайков, на которых, едва умещаясь, сидело по двое-трое пассажиров, старые пыльные такси – все они пролетали, не делая даже попытки притормозить перед пешеходным переходом.