Мастер снов
Шрифт:
– Поняла, – ответила она тихо. – Я не буду тебе мешать.
– Отлично. – Я затянул браслет и откинулся на подушку. – У тебя еще есть время передумать.
– Нет. Я уже все решила.
– Ну тогда…
Она произнесла заветное «вокруг» мягким, плавным голосом. И спустя мгновение мы погрузились в мир сновидений. Почти одновременно. Маленькая вещица в моей ладони тянула нас за собой мощным магнитом, все глубже и глубже увлекая в опасную, вымышленную реальность.
Неуловимая тьма перехода от одного пространства к другому сменилась белой вспышкой. Кто-то слегка переусердствовал
Я стоял в просторном помещении. Белый зеркальный пол отражал стеклянный купол высокого потолка, несколько раскидистых олив, высаженных в широких керамических кадках, и удобные кожаные диваны.
У меня за спиной послышался знакомый до последней интонации голос:
– Где это мы?
Я оглянулся. Хэлена находилась рядом. Ее стройная фигура была обтянута костюмом из тончайшей бежевой кожи. Короткая юбка открывала прекрасные длинные ноги, а высоченные каблуки делали девушку выше на полголовы. Волосы, ставшие темными, прямыми и доходящие почти до талии, стянуты на затылке в пышный «хвост». Умело наложенная косметика придавала глазам легкую раскосость, а скулам – выразительность.
– Мы в самом начале сна Никоса. Это международный порт Полиса. Вон там, – я указал в конец зала, – коридор, ведущий к платформе Гиперпетли-Зеро. Продавец под ником Морфей отправил нашего клиента в Баннгок. И почему я не удивляюсь…
– Баннгок?! – воскликнула Хэл. – Откуда ты знаешь?
– Знакомое место. Воссоздано идеально.
– Ты был в Баннгоке?! – продолжила она изумляться.
– Да. Приходилось. Ездил с учителем, – ответил я кратко, не вдаваясь в подробности. И прежде, чем Хэл продолжила расспросы, сказал: – Ладно, двигаемся дальше.
Мы вышли из зала, следуя по вытянутому, ярко освещенному коридору. Впереди виднелись стеклянные ворота, за которыми стоял состав Гиперпетли. Ее челноки, в отличие от городского варианта сверхскоростной дороги, соединяющей разные районы Полиса, отправлялись на другой конец материка.
– Что мы должны делать?
– Найти Никоса. Вывести его отсюда.
– Но почему Баннгок? – продолжала недоумевать Хэл, вышагивая рядом со мной на своих высоченных каблуках. – Не круиз по островам Средиземного моря, не пещеры Розенвельда, не горнолыжный курорт…
– Ну что ты, такая невероятная экзотика! – откликнулся я, припоминая свой давний восторг. – Удивительные места, невероятные антуражи. Невероятные люди и их культура. Все совсем не так, как у нас. Страна улыбок.
– В твоем голосе звучит сарказм, – неодобрительно заметила Хэл. – Хорошее название. Дружелюбное, по крайней мере.
– Да, если учитывать, что улыбку у разных людей вызывают совершенно разные вещи.
Мы подошли к платформе, и здесь Хэл ждало первое потрясение. С обеих сторон от ворот стояли штурмовики, вооруженные лазерными винтовками системы «Арес». Механические, фасетчатые глаза сфокусировались на каждом из нас по очереди, сканируя и сравнивая с оригиналом записи, переданным с пропускного пункта. Расхождений не было. Машины не пошевелились, титановые пальцы неподвижно лежали на ложах винтовок.
– Зачем
– Мы выезжаем за пределы Полиса, – ответил я. – В реальности все было бы точно так же. Ну что ж, начало сна весьма правдоподобно.
– Значит, в настоящем Баннгоке небезопасно? – Хэл ненавязчиво взяла меня под руку, пристально глядя на автоматизированных солдат.
Механические головы повернулись едва заметно, и моя ученица невольно ускорила шаг. Она не привыкла к столь жесткому контролю.
– Никогда не задумывалась, почему наша жизнь столь свободна, лишена страха и скованности? – спросил я, вспомнив мельком, как давным-давно мне самому был задан подобный вопрос. – Мы охраняем себя и никому не даем разрушить свой мир.
– В этом есть что-то зловещее. – Она оглянулась на штурмовиков, стоящих по другую сторону ворот и не выпускающих из внимания открытых дверей серебристой капсулы челнока.
– Нас мало. И мы слишком ценны друг для друга, чтобы позволить себе быть беспечными.
Мы сделали еще несколько шагов по перрону и подошли к составу. В бесконечной цепочке вагонов дверь была открыта только в одном. Темный прямоугольник со сглаженными углами.
– Я уже начала думать, что нас пристрелят, – тихо сказала Хэл. – За нелегальное вторжение в чужой сон.
– Наоборот, создателю сна было бы выгодно заманить сюда как можно больше людей.
Я первым шагнул внутрь кабины. Салон, рассчитанный на шесть кресел, был уютным, выдержанным в коричневых тонах и освещен желтыми светильниками в виде вытянутых панелей над головой.
– Но тебе обещали помощь… – ученица осторожно переступила высокий порог. – Тайгер – это ведь главный охотник на дэймосов?
– Я бы на твоем месте не надеялся на других. Тем более у нас разные цели. Мы с тобой проходим все грани сна, ищем место, где застрял Никос, и выводим его. Задача остальных – обнаружить и захватить дэймоса.
Дверь в челнок мягко дрогнула и стала закрываться, отрезая нас от платформы Полиса. Светильники на стенах вспыхнули ярче, а затем на нас рухнула тьма. Я услышал вскрик Хэл и крепче сжал ее руку.
Сон распадался на отдельные фрагменты.
Вполне возможно, нашему клиенту показали путешествие на Гиперпетле, порт Баннгока, с его прекрасными орхидеями и статуями водных божеств, поездку по огромному мегаполису до отеля. Во всяком случае, я бы именно так и сделал. А может быть, не слишком добросовестный создатель этой реальности бросал клиента по самым значимым и эффектным кускам событий. Или сон уже начал разрушаться. Тогда нам надо спешить тем более, пока все здесь не провалилось в пустоту вместе с разумом и жизнью Никоса.
Снова вспыхнул свет. На этот раз не электрический – нас освещали красные лучи закатного солнца. Его прикосновения были все еще слепящими и жгучими.
Мы стояли на улице, напоминающей узкое ущелье, прорезанное между двух горных склонов. И в первый миг были оглушены.
Влажная жара, оседающая на коже липким потом, гарь машин, вонь гниющего мусора, сваленного где-то неподалеку, и отдаленный аромат ванили… непрекращающийся гул транспорта, непрерывный хор человеческих голосов, звучащий над толпой, грохот стройки, доносящийся из-за угла здания, – все это сплеталось в одуряющий фон для слуха и обоняния.