Мастер сыскного дела
Шрифт:
— Чего это там? — полюбопытствовал Паша-кочегар.
— Ре-кви-зи-ция, — прошептали поляки новое для них слово. В дверь сильно, так, что зазвенели чашки в буфете, заколотили, и, сбив крючок, в дом ввалился десяток красноармейцев с винтовками. Заметив Мишеля с Валерианом Христофоровичем, нерешительно затоптались на пороге, зашептались меж собой. Но квартиранты были в гражданском платье, и солдаты скоро пришли в себя.
— Хозяева иде? — спросили они, жадно шаря глазами по сторонам. — Нам
— На каком таком основании? — спросил Мишель.
— Так — контрики они!
— А там? — показал Мишель на улицу.
— И — там! Все они здеся контрики! — уверенно заявил, выступив вперед, рябой солдат. — Так что имеем полное право!
Прошел, топая грязными сапожищами, с которых слетали комья глины, в комнату. Открыл шкаф. За ним потянулись остальные.
Поляки, боясь шелохнуться, им не мешали.
— Коли золото с серебром имеется — отдавай по-хорошему! — приказал рябой солдат.
— Послушайте, господин хороший, — начал было Мишель.
Но его кто-то дернул за рукав. Валериан Христофорович, испуганно кругля глаза, мотал головой — мол, не надо, ни к чему это, кто знает, что у тех солдатиков на уме.
Но Мишель, аккуратно высвободившись, вновь обратился к рябому красноармейцу:
— Коли вы действуете от лица Советской власти — так предъявите мандат, а коли его у вас нет — убирайтесь отсюда подобру-поздорову!
Жмущиеся в углу поляки втянули головы в плечи, испугавшись нежданного заступничества больше, чем даже самой экспроприации.
— А ты кто такой, чтоб нами командовать? — угрожающе спросил рябой. — Али пособник им? Так мы тебя враз укоротим!
Красноармейцы сдернули с плеч винтовки, обступили Мишеля.
— Эй вы, портянки окопные, ветошь масляную вам в клюз по самую ватерлинию — а ну, не балуй оружием! — рявкнул из-за спин Паша-кочегар. — В маму, в душу, в бога, в дьявола морского, ядовиту мурену вам в глотку.
Солдаты удивленно обернулись:
— А ты хто такой будешь?!
— Матрос с крейсера «Мстислав», небось слыхал про такой?! Я вот вас теперь всех сгребу, да взашей.
И верно, Паша-кочегар схватил, сграбастал двух ближних к нему красноармейцев и, тряхнув так, что у тех воротники затрещали и зубы клацнули, потащил их к выходу.
— Эй, ты чаво? — испугавшись, заверещали солдаты, про винтовки свои забыв.
Да другие не позабыли — защелкали затворами.
— Милостивые государи господа товарищи, — сбиваясь от волнения на старорежимный тон, забормотал не на шутку испугавшийся Валериан Христофорович. — Ну нельзя же так, ей-богу, ведь одно дело делаем, пролетарское!
Но его никто не слушал.
— А ну — выходь на двор! — скомандовал рябой Паше-кочегару.
— Чего? — обиделся Паша-кочегар. — Ты в кого
Красноармейцы аж целиться перестали, таких речей заслушавшись. Да вот только рябой, весь от злобы краснея пуще рака, вскинул винтовку. А ведь и выпалит!
— Да что ж это делается? — запричитал, хоть ничего еще не было, Валериан Христофорович.
— А ну... отставить! — зычно скомандовал Мишель. Командирские нотки заставили было солдат подчиниться, отчего они даже опустили винтовки. Но рябой отчаянно закричал:
— Бей их, ребяты, — беляки они, контра!
И первым, выставив винтовку, бросился на Пашу-кочегара, желая поддеть того на штык.
Но матрос, отбив кулачищем винтовку так, что она в дальний угол с грохотом отлетела, ухватил врага за грудки и, мотнув, будто пушинку, отшвырнул к стене. Рябой впечатался в штукатурку, жалобно ойкнул и сполз на пол, свернувшись калачиком.
Другие красноармейцы, видя сей оборот, уставили в Пашу-кочегара винтовки, да уж не пугая, а всерьез!
Надобно было что-то немедля делать! Мишель кинулся вперед, отбивая к полу ближнюю винтовку, да только та была не одна!
Сей момент должен был грянуть залп!
Да только вдруг раздался неожиданный иерихонский глас, кой возвестил почти что конец света:
— А ну — стоять! ЧК!.. Все арестованы! К стенке!..
То Валериан Христофорович, воздев вверх наподобие шашки врученный Мишелю мандат, орал страшное для всех слово.
Красноармейцы оглянулись.
— Мы из Москвы посланы сюда Дзержинским, — предупредил Валериан Христофорович. — Кто не подчинится, будет расстрелян лично мною на месте как контра и приспешник мировой буржуазии!
Уверенный тон, но пуще мандат с синими печатями и имя Дзержинского возымели нужное действие — солдаты попятились к выходу. Но Валериан Христофорович, войдя в роль, хоть до того испугался чуть не до полусмерти, уже кричал:
— Назад!.. Фамилии!.. Какого подразделения?!. Кто зачинщик?.. Стройсь!.. Расстрелять всех!..
Мишель только диву давался, как старый сыщик смог найти столь верный тон и подходящие к случаю слова!
Красноармейцы гурьбой, толкая друг друга, ломились в дверь. И уже очнувшийся рябой быстро полз на четвереньках вон.
— Как же вы вовремя, однако! — похвалил Мишель Валериана Христофоровича. — Да как верно!
— Сие, сударь, происходит от изучения человечьей психологии и обширного опыта общения с большевиками, — похвастал старый сыщик.
Поляки, выглядывая из угла, заискивающе улыбались и кивали головами.