Мастер ветров и вод
Шрифт:
— Это уже не первый поцелуй, и они вроде бы не исчезли… Марк…
— Я не могу оторваться от тебя. Если хочешь, потом вместе с кумирней закопай и меня, хоть живьём. Но сейчас я не могу не целовать тебя. За это мне не жалко всей жизни.
Мы целовались, долго и медленно, как падал снег. Мы целовались так, как люди, измученные жаждой, припадают к роднику с чистой водой. Мы целовались так, как рождались мелодии и Вселенные, как умирали цивилизации и осыпались песком все драгоценности мира…
Потом, конечно, мы пришли в себя. Мы пришли
Мы вырыли, а точнее, выдолбили в мёрзлой земле относительно глубокую яму и осторожно опустили в неё макет кумирни. В последний момент я сняла с алтаря Нефрит Желаний и снова надела его себе на шею. Марк посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Дело шло к рассвету, я чувствовала неимоверную усталость и еле плелась за Марком, который нёс наш садовый инвентарь обратно в сарай. Наконец Марк заметил, что я похожа на ходячий кисель.
— Нила, что с тобой?
— Устала. Просто сильно устала. У меня все тело будто изломано. Сейчас приду домой, рухну на первый попавшийся диван и буду спать, спать, спать…
— Можно мне с тобой?
— Что? Спать?
— Нет, просто побыть рядом. Я не трону тебя, просто буду сидеть рядом и смотреть, как ты спишь.
— Очень увлекательное занятие.
— Для меня — да.
— Ну, дело, как говорится, хозяйское.
Мы вошли в Сонин дом. Здесь было пусто и тихо — хозяйка, видимо, отправилась к себе спать, а кузен Го, по своему обыкновению, вознёсся на небеса. Я сбросила куртку и сапоги и поднялась в свою спальню. Марк шёл за мной.
Я, не раздеваясь, рухнула на постель. Марк ещё и укрыл меня сверху пледом. Какой он заботливый, просто не мужчина, а благотворительное общество.
— Спи, — проговорил Марк. Придвинул кресло, сел рядом с кроватью.
— Марк, послушай… Расскажи мне о себе.
— С чего бы это такое внимание к моей персоне?
— Должна же я хоть что-нибудь знать о тебе, кроме того, что ты художник и потрясающе целуешься.
— Ага, значит, тебе понравилось! А я уж опасался…
— Чего?
— Что Соня распишет тебе меня в самых чёрных красках.
— Так оно и было. Чёрной краски на тебя не пожалели. Ты и впрямь такое деспотичное, упрямое и злобное чудовище?
— Наверное. Все зависит оттого, какая женщина рядом. Когда рядом была Соня…
— Понятно. И каким же тебе хочется быть со мной?
Марк склонился над моим лицом и, касаясь губами щеки, прошептал:
— Самым нежным.
— Марк… Не отвлекайся и не отвлекай меня. Расскажи мне о своей жизни.
— А что о ней рассказывать? Я дожил до сорока с лишним лет, а за душой у меня лишь несколько неплохо написанных картин да одиночество, которое не развеять
— С тобой надо быть осторожней, Марк, — сказала я, пожалев несчастную, которой пришлось в тапочках кочевать по морозу.
— Кому угодно, только не тебе. — Марк взял мои руки и начал медленно покрывать их поцелуями, — Нила, ты — равная мне. Ты великолепна. И я согласен сам в тапочках бегать по морозу, лишь бы ты приняла меня как мужчину в свою жизнь. Неужели тебе так дорого твоё мастерство?
— Моё мастерство — это я сама! Как же я могу… Как заставить птицу не петь?
— Я понимаю, — сказал Марк, — понимаю. А к разговору о птице… Птица перестаёт петь, когда вьёт гнездо.
Марк поцеловал мне ладонь, поднялся и вышел.
А я…
Я слишком устала для того, чтобы размышлять над перипетиями своей судьбы. Тело отказывалось мне повиноваться, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, позвоночник ломило.
— Похоже, я заболела, — пробормотала я в тишину. А потом вспомнила слова Го о том, что вот-вот должно произойти моё преображение в таоте.
Ведь кумирня выстроена, духи освобождены, а значит… Здравствуй, новое видение мира!
… Я не знала, как произойдёт моё возврашение к облику таоте. Может быть, я просто вспомню то, что было со мной четыре тысячи лет назад?
Эти мысли вызывали головную боль и нехорошую слабость. Не в силах раздеться, я лежала на кровати. Дрожала под лёгким пледом — мне отчего-то казалось, что в спальне стало холодно просто как на улице. Но этот холод усыплял и баюкал, он навевал странные грёзы…
Глава семнадцатая
ВЫБОР ТАОТЕ
Не в твоей власти начало, но в твоей власти конец.
Я находилась на грани между сном и явью, в каком-то сонном приграничье. Здесь тоже было холодно. Я увидела, что стою посреди странного селения, утопающего в сугробах. Снег сыпал густой и основательный, так что ничего нельзя было толком разглядеть. Серый свет неба мог быть как вечерним, так и утренним…
Я оглядела себя. На мне было надето весьма импозантное одеяние из плохо выделанных шкур: нечто вроде юбки и жакета. С плеч до земли ниспадало некое подобие мантии из лисьих шкур. Хм, начало интригующее, а вот что мне так мешает на голове?
Я поднесла руку к голове и с ужасом убедилась в том, что у меня растут рога. Не в переносном смысле! Пара крепких небольших рожек росла у меня из макушки. Я на всякий случай подёргала один рог — может, оторвётся. Не оторвался. Замечательно. Красота.