Мастера советского романса
Шрифт:
Если из двух действующих лиц «Возвращения солдата» музыкальную характеристику получает лишь главный герой, то в песне «Финдлей» нарисованы живые портреты обоих участников диалога. Почти зрительно ощутимо переданы здесь и легкие, крадущиеся шаги девушки и вся обстановка ночной встречи.
Песня Бернса «Финдлей» положена на музыку многими композиторами. Но все они видели только комизм этого странного любовного объяснения, где девушка говорит за двоих, а ее поклонник немногословен до предела.
[1] Не отражает ли эта песня, как и другие, близкие ей, одну из характернейших
«стр. 296»
Свиридов увидел за комической ситуацией лирику и дал это почувствовать уже в маленьком фортепианном вступлении, очень хрупком и нежном:
Эта «тема любви» проходит в варьированном виде еще дважды в виде лирических интермедий.
С большой психологической тонкостью и глубиной выражена вся гамма чувств девушки: от испуга и нерешительности к лукавому кокетству и затем - к непреодолимому стремлению навстречу любви. Есть что-то общее в этой сценке - в нежной хрупкости общего колорита, в характере мелодии-«говорка» - с песней Шостаковича «Дженни», о которой говорилось выше, в главе о творчестве Шостаковича. И, видимо, эта близость музыкальных образов рождена близостью трактовки самого песенного жанра, стремлением к его драматизации.
В песнях Бернса Свиридова привлекли не только лирика и юмор, но и обличительный пафос, протест против несправедливости. В этом отношении особенно примечательно «прочтение» композитором песни «Всю землю тьмой заволокло». И опять-таки его подход в корне отличен от подхода других композиторов, услышавших в этой песне только обычную застольную. В трактовке Свиридова она превращается в трагический монолог о нужде и горе. Все средства выразительности, а особенно тяжелый, угловатый синкопированный ритм [1] способствуют созданию угрюмого, сумрачного колорита в этой совсем не веселой, а горькой и отчаянной «застольной».
[1] Здесь, правда, нет «превращения ямба в хорей», о котором пишет Л. Полякова в уже не раз упоминавшейся нами статье. Речевое ударение сохраняется, поскольку ударный слог вдвое длиннее неударного, и этим уравновешивается значение тактовой черты.
«стр. 297»
Очень выразителен и интонационный строй песни. Обратим, например, внимание на то, какое важное место занимают тритоновые интонации. Все это очень ясно видно по цитируемой ниже фразе:
В припеве песни обращение к хозяйке «Еще вина!» получает трагический смысл, выражая желание забыться, утопить в вине все житейские горести. В конце песни эти возгласы звучат как полный бесконечного отчаяния крик.
Парадоксальность трактовки жанра застольной песни приводит на память
Трагическая застольная - не единственное произведение социального плана в цикле Свиридова. Ему корреспондирует заключительная песня цикла - «Честная бедность», где тоже говорится о неравенстве и несправедливости. Стоит, например, сравнить следующие слова обеих песен:
Богатым праздник целый год,
В труде, в нужде живет народ…
(« Всю землю тьмой заволокло »)
«стр. 298»
Мы хлеб едим и воду пьем,
Мы укрываемся тряпьем
И все такое прочее.
А между тем, дурак и плут
Одеты в шелк и вина пьют
И все такое прочее.
(« Честная бедность »)
Но если в «застольной» протест выливается в стихийном бунте, то в «Честной бедности» поэт, а за ним композитор провозглашают положительную идею: славят честность, труд и братство людей.
И потому все средства выразительности здесь контрастируют «застольной»: четкость, определенность мелодической линии, уверенная маршеобразность ритма.
«Аналогия по контрасту» двух рассматриваемых песен сказывается и в том, что коды их сходны по функции в общей композиции, но предельно контрастны по характеру. Исступленному крику, которым завершается «застольная», противопоставлена ликующая гимническая кода «Честной бедности». В сущности, уже последний куплет песни (со слов «Настанет день, и час пробьет») звучит как кода благодаря тому, что на тему песни в партии фортепиано накладывается вокальная партия, изложенная в крупных длительностях и звучащая поэтому более торжественно и значительно:
И этот прием как бы предвосхищает «собственно коду» (повторение слов «Да, братья!»).
Есть в цикле и страницы строгой, серьезной лирики: песни «Давно ли цвел зеленый дол» и «Джон Андерсон». Обе они посвящены осени человеческой жизни, времени прощания с ее радостями. Все проходит,
«стр. 299»
но остается верная человеческая дружба, таков смысл песни «Джон Андерсон». Эти песни (и еще «Прощай!»), пожалуй, наиболее традиционны по форме, по трактовке жанра. Но и в них есть свои индивидуальные штрихи. В мягкую лирическую мелодию песни «Давно ли цвел зеленый дол» вторгаются речитативные вопросы («Где этот летний рай?»), перебивающие плавное, «хороводное» движение.