Мать-ехидна лучше всех! Записки уборщицы-интеллектуалки
Шрифт:
Босиком к бессмертию
Считается, что возникновение у ребенка страха смерти говорит о пробуждении его самосознания. Наверное, мое детское самосознание пробуждалось не совсем правильно, потому что я вместо боязни чувствовала жгучий интерес к самому волнующему и сакральному моменту человеческого бытия.
Вот память услужливо подсовывает мне бабушкино давнее обещание оставить в наследство заветную шкатулку с полным набором фамильных драгоценностей. Их немного, бабушка не вдова Аристотеля Онассиса, а обычная российская женщина, сумевшая сохранить
Смерть не кажется мне страшной алчной старухой с безносым черепом и косой — она представляется проводником в новое состояние, этаким Хароном, перевозчиком души на другой берег жизни, в иной мир. Как же роскошно звучат для детского сознания эти слова — мир иной! Они говорят не об окончательном финале сущего, не о безвозвратном уходе родного и любимого человека, а всего лишь о новых высотах и глубинах, где существует такой же мир, только другой.
— Мама, а правда, что мы все умрем?
— Правда. Но прежде мы будем долго-долго жить
Зато моя дочка — образцово-показательный ребенок: не то чтобы боится смерти, но старается избегать разговоров на эту тему. А когда все-таки спрашивает, я отвечаю максимально честно.
— Мама, а правда, что мы все умрем?
— Правда. Но правда и в том, что прежде мы будем долго — долго жить. И очень счастливо. Родятся и подрастут наши внуки и правнуки, посаженные в усадьбе молодые дубы и кедры станут настоящими великанами, а с денег, отложенных на секретных банковских счетах, набегут бешеные проценты. И чтобы они не пропали, нам придется перед смертью махнуть в какой-нибудь модный круиз. Вокруг Африки, например, как тебе моя идея?…
Не будучи приверженцем какой-то конкретной религии, я придумываю тот образ иного мира, какой мне больше нравится. Тот, в котором, на мой взгляд, больше логики и здорового юмора. Мне очень близка идея реинкарнации — множественного перевоплощения души. Мне кажется довольно разумной возможность снова родиться на земле, встретиться со своими также заново рожденными друзьями, родителями и детьми, исправить прежние ошибки и завершить начатые дела.
— Мама, я так не хочу, чтобы ты умирала. Ведь мы с тобой больше уже никогда не увидимся.
— Обязательно увидимся! Только в следующих жизнях. Главное — нам нужно будет договориться о пароле и отзыве, чтобы по ним мы смогли узнать друг друга в новом облике. Например, ты скажешь мне: ах, опять эти уроки, никакой личной жизни! А я отвечу: а давай быстренько решим математику, а потом будем весь вечер читать вслух про любовь! Здорово, правда?..
Мысли ребенка о конечности жизни, о быстротечности и неуловимости времен я использую в воспитательных целях. Чтобы встреча с нежеланной подругой с того берега не застала врасплох, нужно
А еще неизбежность смерти заставляет маленького человека задуматься, что полезного он успеет сделать для мира.
— Мама, а чтобы стать ветеринаром, нужно долго учиться?
— Чтобы стать хорошим специалистом, нужно учиться всю жизнь. Но овладение любой профессией начинать нужно с малого — с хорошей учебы в школе, с выработки усидчивости, укрепления силы воли. Перескажи мне заданный в школе параграф про природу тропических лесов — это и будет маленьким шажком к диплому собачьего доктора…
Я учу ребенка главному: не стоит бояться смерти тому, чья жизнь была наполнена добрыми делами. Основным человеческим мотивом должен быть страх прожить свою жизнь в надменном одиночестве, не принеся никому пользы. А пока мы живы, мы будем любить и заботиться друг о друге.
… — Мама, я хочу тебя попросить, можно? Я понимаю, что тема грустная, но все же. Ведь наш кот когда-нибудь в старости умрет, правда? Давай потом возьмем из приюта бездомное животное — собаку или кота? И пусть у него тоже будет дом — наш.
Говорят люди
Люди часто говорят не то, что думают на самом деле. Это не означает, что они преднамеренно лгут, преследуя корыстные цели, просто порой в самые обычные на первый взгляд фразы они вкладывают совсем иной смысл.
А может, это мы сами постоянно додумываем услышанное, находя тайный подтекст, двойное дно или завуалированную угрозу или похвалу там, где не было ничего подобного.
Когда по телефону звонит мой муж и бархатным голосом осведомляется, удачен ли был мой сегодняшний шопинг, несмотря на то, что я ему с утра трижды объявляла о своих планах на день — детская поликлиника, сберкасса, библиотека, — я прекрасно угадываю, что он этим хочет сказать. Он просто отпрашиваться на очередной корпоратив, а меня пытается задобрить мыслью о шопинге.
Когда мой ребенок громогласно заявляет, что все уроки сделаны, а обитатели домашнего зоопарка выгуляны и накормлены, это означает, что пришло время «Папиных дочек», «Закрытой школы» или любого другого популярного сериала.
Когда в супермаркете продавец отдела сортовых вин приветливо улыбается мне как старой знакомой, полуспрашивает-полууточняет: «Вам как всегда?» и, не, дожидаясь моего ответа, достает из витрины литровую бутылку Мартини Extra Dry, я мысленно обещаю себе бросить пить.
Когда мастер по наладке Интернета и прочих сетей и кабелей говорит мне, что нужно нажать вон на ту маленькую пимпочку и ждать, пока загорится вон та лампочка зелененьким цветом вместо красненького, я радуюсь мастерству своего парикмахера, превратившего меня в самую настоящую блондинку.
Когда пожилая врачиха в платном центре на вопрос о причинах моего недуга сначала недоуменно косится в мою медицинскую карту, а потом возмущенно восклицает: «А что вы, женщина, хотите в вашем-то возрасте?», я оцениваю последний курс уколов ботокса как удачный.