Мать и Колыбель
Шрифт:
Руфин Кицвилан, а следом Лорен тоже гладко справились с задачей.
— Уверен, Акме, будет лучше, если я помогу тебе, — решительно воскликнул Арнил, беря её за руку.
— Может, вы её ещё на руках перенесёте, Ваше Высочество? — усмехнулся Лорен.
Отвергнувшая помощь Арнила девушка почувствовала себя крайне неуютно под пристальными взглядами брата, сына короля и сына герцога. Она уверенно повела коня, вскоре она легко спрыгнула в объятия Лорена.
Следом за ней спрыгнул принц, а на другом берегу возникла заминка.
—
— Не дёргай её, принцесса! — предупредил Руфин. — Она ещё больше упрямится.
— Идите вперёд, Ваше Высочество! — встревоженно проговорил Элай. — Я переправлю вашу кобылу.
— Вы раскачиваете мост! — воскликнул Гаральд. — Принцесса, идите! Ну же!
Лошадь вырвалась и понеслась по мосту. Плио, вынужденная с криком отскочить, упала на перекладины, не выдержавшие столь мощного толчка, и тотчас обломившиеся.
Но несчастья не последовало, и Лорен, вместе с Элаем кинувшиеся к принцессе, обнаружили, что девушке удалось удержаться на мосту. На строгом лице барона отразилось облегчение, но, вновь облачившись в ледяную отчуждённость, он, всё же, молча предложил Плио руку. Просияв, венценосная барышня приняла её и благополучно добралась до берега.
— Ты разбиваешь ей сердце, — многозначительно прошептала Акме, на что Лорен, покосившись на Плио, вновь помрачневшую от нерадивости целителя, фыркнул:
— Пусть довольствуется виконтом из Полнхольда. Он ей сердце быстро исцелит.
— Вот дурак, — презрительно и разочарованно обронила Акме и оседлала коня. «Да и я сама тоже дура», — мысленно добавила она.
— Я не буду её капризом, — последовал резкий ответ. — И не ходатайствуй за неё.
— Нужно мне больно! — ввернула Акме, горделиво вздёрнув голову.
На подобной душераздирающей ноте пререкания брата с сестрой закончились. Никто не был ранен, все перебрались успешно и задерживаться не стали.
Путь их шёл вдоль расширяющегося Арниха на юго-запад. Недалеко на севере и северо-западе растянулось полотно диких изумрудных полей, а над ними, не скрываемые ни деревцем, ни холмом, высились Кереи, вспарывающие лучезарный небосвод, к небу обращающие свои таинственные пики, где, быть может, словно птицы, множество столетий назад обитали драконы. Яркое солнце цеплялось лучами за их вершины и сияющим саваном лило свет на долину.
Впереди темнело ущелье, утопающее в дремучих голубых лесах, омываемое резвой рекой, убаюканное ветрами, играющими в прятки меж вершинами скал.
— Здесь можно будет поохотиться и поужинать как следует! — повеселел Хельс, хлопая по плечу Элая, которому не терпелось продемонстрировать принцессе свои умения и перещеголять Лорена, в котором он увидел своего главного противника. Таланту целительства полнхольдский виконт вознамерился противопоставить талант охоты.
Авдий Верес же, никогда ни о чём не говоривший,
По обыкновению своему переменчивая погода июня благоволила путникам. Лёгкость пути, чудесная природа, хорошая погода и весёлость Хельса поднимали настроение. Даже обычно хмурый и всем недовольный Руфин Кицвилан смягчился и шутил вместе со всеми. И не забывал отдавать неожиданное предпочтение Акме Рин.
Быть может, он и не был столь же навязчив, сколь принц, он не укрывал плечи её у костра тёплым пледом, он редко подавал ей руку, когда по особо крутым тропам они шли пешком, держа коней под уздцы, но он не забывал обращаться к ней то любезным словом, то отвлечённым вопросом. И Акме вежливо отвечала ему, однако, всегда стараясь держаться ближе лишь к одному мужчине — своему брату.
Но неизменно взгляд её обращался ко второму предводителю отряда, — Гаральду Алистеру. Поначалу Акме уговаривала своё сердце, что ей не следовало думать о нём, стены разума слабели час за часом, и вскоре приходилось уговаривать и разум. А когда она собиралась смириться и более не иметь насчёт этого господина решительно никаких надежд, он, будто читая её мысли, неожиданно оборачивался, властно ловил лишь её взгляд, и этого хватало, чтобы стены были сметены.
Но на третий день их путешествия по Кереям, когда отряд развернул лагерь в середине дня в одной из самых живописных местностей, что-то сдвинулось. Акме стояла одна на горной тропе на краю склона, будучи не в силах отвести заворожённого взора от раскрывшейся картины.
Недалеко внизу разлеглось маленькое озеро, зеркалом отражающее безоблачное небо. Над ним навис высокий серый холм, а вокруг бриллиантовым ковром расстелилась пушистая изумрудная трава с опалами, чароитами, родонитами да янтарями цветов. Акме очень хотелось спуститься по тропинке, но Лорен был занят своим конём и поклажей, просить кого-либо спуститься с ней она не решалась, а одной ей бы никто не позволил.
Так она и стояла с накинутым на голову ослепительно-белым палантином, нерешительно любуясь захватывающей красотой горного озера.
— Любопытно, что скажет мне ваш брат, если вы упадёте?
Позади стоял Гаральд Алистер и глядел на неё. Он был без плаща и даже без колета, в одной лёгкой белой рубашке, сквозь ткань которой просвечивались крепкие бугры его мускулов.
— Причём здесь вы? — спокойно отозвалась она. — Вы хотите меня столкнуть?
— Я ваш Хранитель. Я поклялся перед Богом, перед Аваларской царицей и перед самим собой.
— Вы не мой Хранитель, господин Алистер. Вы освобождены от этого долга.