Мать Сумерек
Шрифт:
— В таком случае, казнь состоится завтра. Ближайшим родственникам — жене и детям пусть окажут последнюю честь и подадут яд. Остальных казните прилюдно, на площади. Всем приказываю быть.
Собрание вздрогнуло. Гистасп облизнулся, не сводя с танши глаз.
Организовывать казнь Бану назначила Серта, и тот покинул Малую залу первым. Вскоре и остальным было велено разойтись. Только Сив, жене Ванбира, водного брата Сабира Свирепого, погибшего в Бойне от руки Аймара Дайхатта, Бансабира сказала остаться.
— Бану? — с вопросом обратилась Сив.
Бансабира
— Сколько Иввани лет?
— Тринадцать исполнилось пару недель назад.
— Ей уже знаком лунный календарь?
Сив, все еще интересная брюнетка с серыми глазами, чуть печально улыбнулась: а о чем еще с ней могла бы поговорить Бану, как не об этом?
— Знаком.
— Давно?
— Три месяца.
С абсолютно непроницаемым лицом Бансабира обратилась к родственнице:
— Гордись, Сивира Яввуз. Твоя дочь станет таншей.
И хотя Сив с самого начала разговора чуяла, куда он ведет, услышать это решение столь ровным голосом оказалось трудно. Замерев с широко раскрытыми глазами, она уставилась на племянницу.
— Но ведь у Тахбира две незамужние дочери гораздо старше Иввани. Не разумнее ли сначала определить их? — постаралась осведомиться она деловито.
— У Тахбира могло бы быть и пять дочерей, но о них не может идти речи, если быть тану им не по руке, — размеренно опровергала Бану.
— Бансабира, я умоляю, — со всей серьезностью попросила Сив, — не забирай её.
— Мне казалось, женщина вроде тебя, прославленная за свое здравомыслие и хорошо воспитанная, должна оценить все преимущества подобного решения. Тебе бы благодарить Праматерь: дочь скромного рода лаванов станет тещей одного из действующих танов Яса. Выше тебе не подняться.
— А мне и не надо, — безысходно осекла Сив. — Иввани — единственное, что у меня осталось. И все, чего я хочу, чтобы она как можно дольше была рядом.
— А я хочу, чтобы никакие бури, вроде Бойни Двенадцати Красок, больше не угрожали спокойствию дома Яввуз. И для этого мне нужны два тана. За одного выйду я, за другого — Иввани.
Сив сглотнула, прижав ладонь к горлу.
— Один из них, я так понимаю, — осторожно предположила женщина, — тан Маатхас.
На лице Бану ничего не отразилось, и Сив не нашла ничего лучше, как продолжить:
— А второй кто?
Бансабира вдруг перевела на собеседницу вдумчивый взгляд: «Ты ведь и так знаешь».
— Ты не посмеешь, Бану! — взвилась Сив. Подскочила, уперев ладони в стол. — Нет! Даже не думай!
— Ну, больше думать и впрямь нет смысла, я уже все решила, — сообщила Бану. — Брака не избежать. Или Иввани выйдет за врага, или за старика.
— Сагромаху немногим больше тридца…
— Для Иввани — это почти втрое старше, — напомнила танша.
Действительно, на миг задумалась Сив, как бы ни был привлекателен Маатхас, иметь в мужьях дряхлого старика, когда тебе самой едва стукнет тридцать — незавидная для женщины участь. Но спать с врагом, к тому же южанином!..
— Да какая разница?! — с новой силой набросилась Сив. — Отец Дайхатта убил моих сыновей! Ты же сама мать, Бану!
— Мать, у которой
— И тем не менее, он убил моего мужа! — гаркнула Сив.
— Предыдущий тан Дайхатт умер от руки моего отца, который отомстил за твоего мужа и сыновей. Но это не стало поводом для Аймара всадить мне нож в сердце из мести за отца, хотя за последнюю пару месяцев он имел сотню шансов сделать это с успехом.
— Бансабира!
— Прошлое должно оставаться в прошлом, Сив. На войне всегда кого-то убивают, но когда закончилась Бойня, нет смысла помнить былые обиды.
— И поэтому ты вернулась из своего храма спустя десять лет, чтобы обезглавить Шаутов? — цинично спросила женщина. — Потому что не помнила былых обид?
Бансабира скрипнула зубами: не время внимать подобным доводам рассудка.
— Когда я вернулась, Бойня цвела пышным цветом, так что я со своей местью не опоздала в отличие от тебя.
— Ба…
— К тому же, — повысила голос Бансабира, — я уже сказала, за твоих мужчин отомстил мой отец. И сейчас речь не о том, как еще ты можешь отомстить Черному дому. Твой род лаванов Яани, как опытнейших законоведов посоветовал мне Вал. Поэтому ты здесь.
Сивари нахмурилась, стараясь хоть как-то складывать слова, которые слышала из уст племянницы, в некий смысл. Её девочку, её звездочку Иввани хотят отнять? Так что ли?!
— Видишь ли, оба тана, Черный и Лазурный, претендуют на меня. И я достаточно хорошо знаю обоих, чтобы сказать наверняка: ни Дайхатт, ни Маатхас не согласится на госпожу танской крови.
Поскольку у меня нет единокровных сестер, а, хоть руки у меня и две, в брак я могу пообещать только одну, ничего не остается, как взять опеку над Иввани на себя.
— Что? — выдохнула Сив. Она что, нарочно дозирует каплю за каплей свои отвратительные решения?!
— Ты откажешься, — методично продолжала Бану, игнорируя одинаково свирепое и отчаянное состояние родственницы. Но если хочешь добиться цели, порой, нужно быть безжалостнее любого Бога.
— … от дочери в мою пользу, — говорила тану. — Пусть лаваны Яани подготовят все необходимые документы, по которым ты передаешь попечительство над Иввани мне, главе дома Яввуз, с тем, чтобы я могла присвоить ей полноправный титул танин.
— Я не стану отказываться от дочери! — заорала в конец взбешенная Сив.
— Разумеется, — повествовала Бансабира, — на ваших отношениях это никак не отразится. В общем-то, её вообще можно не посвящать в некоторые детали нашей договоренности. Но это я оставляю на твое усмотрение. Главное, сообщи ей о предстоящем замужестве и, пока не называя имен, внуши, что её избранник-тан — супруг, которого следует почитать. В случае, если Иввани выкинет что-то непредвиденное, будучи в браке, мы не только лишимся союзника, но и наживем врага. Поэтому, прежде, чем казнить за измену в подобной ситуации, я отдам вас обеих на поругание всему черному воинству.