Мать, тревога и смерть. Комплекс трагической смерти

Рейнгольд Джозеф С.

Эго направляет импульсы разрушения против первого внешнего объекта – материнской груди. Ребенок чувствует, что отказ в материнской груди – есть возмездие за враждебное отношение к ней с его стороны. Грудь, отказывающая ему в молоке, становится внешним представлением инстинкта смерти. Существует постоянная флуктуация между страхами перед внешними и внутренними «плохими» объектами, между инстинктом смерти, действующим внутри, и объективирующими вовне. Вторым важным интроецируемым объектом является пенис отца, которому также приписываются как хорошие, так и плохие качества. Эти два объекта (грудь и пенис) являются прототипами внутренних и внешних образов преследования. Агрессивные импульсы ребенка, через проекцию, оказывают существенное влияние на образование им образов преследования, именно эти образы усиливают чувство тревоги из-за преследования, что в свою очередь,

вызывает увеличение агрессивных импульсов. Klein выделяет две основные формы тревоги – пресекьюторную и депрессивную. Первая связана с уничтожением Эго, вторая – с вредом, который причиняют внешним и внутренним любимым объектам деструктивные импульсы субъекта. Она также выделяет объективную тревогу, являющуюся страхом потери матери, и невротическую тревогу, которая является опасениями ребенка, что мать может быть уничтожена его агрессивными импульсами или находится под угрозой подобного уничтожения.

Некоторые из идей Klein весьма эксцентричные. Но я убежден, что она как никто другой поняла сущность деструктивных импульсов и страхов, порождающих детскую тревогу, а также внесла коррективы в концепцию Freud, лишив его возможности сведения всех процессов к либидо Однако, существенным недостатком ее теории является отнесение детской агрессивности к инстинкту смерти и понимания роли матери только в рамках механизма проекции и интроекции. Как и в работах Freud, мать у Klein полностью освобождается от ответственности. Позже, как я заметил, Кляйн изменила свои взгляды, признав, что взаимоотношения между матерью и ребенком вносят некий вклад, тем не менее, сохранив положение о том, что первичная тревога является продуктом инстинкта смерти.

Теория Klein, подобно теории Freud, базируется на инстинктах, и противостоит более поздним межличностным теориям тревоги. Kardiner и др. (367) являются представителями направления, относящегося критически к использованию инстинктов для объяснения тревоги. Они говорят, что тревога в первую очередь обращает наше внимание на перцепцию, а затем на механизмы защиты, защищающие организм от опасностей. С точки зрения психологической адаптации эти процессы можно рассматривать как функции, сформировавшиеся на раннем этапе в результате изолированно действующих внутренних сил организма. По мнению Kardiner хотя и «можно исключить либидо и инстинкт смерти, едва ли можно полностью исключить действие инстинктов вообще, так как корни реакции тревоги кроются в инстинкте самосохранения и инстинктивной способности ребенка улавливать разрушительные материнские импульсы и с яростно на них реагировать».

Рассматривая вклад Horney (368) в изучаемую проблему, мы обнаруживаем неотделимую связь между «базисной тревогой» и «базисной враждебностью», берущие начало в отношениях ребенка с его родителями. Тревога является базисной, потому что она развивается на ранних стадиях жизни ребенка, и, потому что она вызывает появление «невротических тенденций», или защит, от которых зависит безопасность индивида. Любая угроза действию невротических тенденций, или конфликт между ними нарушают психическое равновесие, вызывают тревогу. Опасность воспринимается как угроза самой сути личности, потому что безопасность ее лежит в следовании этим невротическим тенденциям. Среди внутренних факторов, которые ощущаются как опасность, на первом месте стоит враждебность, не потому, что враждебность само по себе провоцирует тревогу, а, потому что ее проявление может угрожать жизненным ценностям личности.

По Horney, базисная тревога полностью является результатом нарушенных взаимоотношений ребенка с родителями или другими значимыми лицами. Для здорового личностного роста личности ребенку необходимы любовь, понимание и поддержка в его стремлении к индивидуализации. Тревога является следствием конфликтных тенденций или потребностей. Типичным конфликтом, ведущим к появлению тревоги, является конфликт между зависимостью от родителей, усиливающейся из-за того, что ребенок чувствует одиночество и страх, и враждебными импульсами по отношению к родителям. Как указывает Horney, «враждебность может появиться у ребенка по многим причинам: из-за отсутствия подлинной теплоты, любви и привязанности; несправедливых упреков; непредсказуемых колебаниях между чрезмерной снисходительностью и презрительным отверждением; не выполнения обещаний и ущемления потребностей».

В подобных ситуациях у ребенка развивается «чувство неполноценности, незначительности, беспомощности, покинутости, подверженности опасности, подверженности обману, нападкам, оскорблениям». Ребенок воспринимает окружение как угрозу своему развитию и своим законным

желаниям и стремлениям. Он чувствует, что его индивидуальность уничтожается, его свобода отбирается, его счастью препятствуют. Он беспомощен, и вынужден подавлять свои враждебные импульсы из страха быть покинутым или наказанным. Эта беззащитность, в совокупности со страхом возмездия, который остается, несмотря на все попытки подавить его, является одной из причин базисного чувства беспомощности в этом враждебном мире. Для того, чтобы уйти от своей тревоги, ребенок развивает определенные личностные тенденции, которые приобретают импульсивный характер из-за их обусловленности тревогой. Главной целью этих тенденций является не удовлетворение, а безопасность.

Теперь мы располагаем достаточно ясной картиной интерперсонального объяснения происхождения тревоги. Но я не согласен с тем, в каком контексте Horney рассматривает слово «родители». Вообще, слова типа «родители», «родственники», «друзья» имеют обобщающее значение, но ведь ребенок устанавливает свои отношения с конкретным человеком. Я думаю, что если в психологическом контексте автор обращается к родителям как единому целому, то он или имеет ограниченную точку зрения или намеренно избегает конкретизации. Что касается Horney, то она игнорирует материнские разрушительные импульсы. Следовательно, ее «базисная тревога» скорее является невротическим воспроизведением раннего этапа онтогенеза, во время которого страхи, установки и враждебные реакции ребенка развиваются из действительно базисной ситуации и сохраняются благодаря чувству угрозы, исходящей от матери. Отец вовлекается в эту борьбу как продолжение материнской угрозы, как союзник ребенка, или в качестве того и другого одновременно.

Точно также критически можно отнестись к другим концепциям о происхождении тревоги из отношений с «родителями». Для Mowrer (369) предпосылкой тревоги является «социальная дилемма», и начало этой дилеммы лежит в отношениях ребенка с его родителями. Ребенок не может избежать тревоги, так как он зависит от родителей и в то же самое время он их боится. Механизм вытеснения возникает из-за реальных страхов, в основном, страха наказания и страха потери любви. Это создает невротическую тревогу и формирует симптом, как решение проблемы тревоги. Fromm-Reichmann (370) убежден, что тревога появляется в результате эмоциональной привязанности к «значимым людям на раннем этапе жизни». Фиксация на ранних межличностных связях делает людей психологически беспомощными и плохо адаптируемыми. Тревога в данном случае, похожа на состояние, в котором человек теряет контроль над собой. Blau и Hulse(371) видят детскую тревогу как спровоцированную отношением отвержения и враждебности в семье. Хотя эти концепции и подчеркивают важность межличностных отношений в происхождении тревоги, в них отсутствует принцип главенства материнского влияния.

В теории тревоги Sullivan (372) воздействие матери выступает на передний план, но угроза, которая вызывает тревогу, приписывается простому наличию тревоги у матери, и, позднее, страху «неодобрения». Если сигналы младенца своей матери о том, что ему нужно освобождение от напряжения, встречаются с любовью и заботой, ребенок испытывает эйфорию и чувствует себя защищенным. Если же эти сигналы создают напряжение у матери, у ребенка развивается тревога. Совсем маленькие дети на самых ранних этапах своей жизни демонстрируют чрезвычайно схожие модели поведения «когда они находятся в контакте с человеком, который заботится о них, и этот человек проявляет тревогу, злость или просто неспокоен». Чтобы объяснить это, своего рода эмоциональное «заражение», Sullivan вводит понятие «эмпатии». Вопрос в том, является ли тревога не чем иным, как заражением материнским аффектом? Из объяснений Sullivan следует, что достоверным можно считать предложение, что ребенок как бы «произрастает» из материнского беспокойства и что его потребности не удовлетворяются, а поэтому само его существование подвергается опасности.

Позднее ребенок начинает осознавать родительскую оценку, и его «Я – концепция» начинает формироваться на основе одобрения или неодобрения. Импульсы, вызывающие тревогу у родителей, вызывают тревогу и у ребенка из-за его страха перед неодобрением. Такие импульсы персонифицируются как «я – плохой», в то время как приятные импульсы персонифицируются ребенком как «я – хороший». Когда поступки ребенка и само его существование сопровождаются сильным неодобрением, ребенок ощущает разрушительную тревогу. Sullivan дает понять, что именно из-за взаимодействия с матерью у ребенка развивается страх перед осуждением, который является источником тревоги и лишает чувства безопасности.