Матабар IV
Шрифт:
— Разумеется, Ард. Разумеется.
Именно благодаря Аверскому Арди и проникся страстью к данному сорту напитка. Возможно, даже более глубокой, нежели к какао.
Какое-то время они молча пили горячий напиток и смотрели в сторону Тони, слегка мерцающего в свете переливающей Лей энергии.
Арди так ни разу не спросил Эдварда о том случае в Большом на прошлой неделе. Да и, на самом-то деле, данный вопрос оказался бы столь же бессмыслен, сколь и бесполезный.
— Ну что, Ард, перейдем, наконец, к чему-то по-настоящему интересному? — в глазах Аверского впервые за вечер вспыхнул живой
— Разумеется, Эдвард, — в тон, но с уважением, ответил Арди.
И, подхватив чашки, они оба переместились в лабораторию Гранд Магистра.
С прошлого раза, как Арди здесь появлялся, в лаборатории произошли некоторые изменения. Все так же на противоположной от входа стене висела черная, графитовая доска с примостившимся рядом тяжелым столом. По обе стороны высились шкафы, заставленные десятками гримуаров и книг, артефактами и приборами неясного назначения, и всем прочим, что имело отношение к изучению и разработкам Звездной Магии.
В центре же, раньше, стоял один единственный, рабочий стол с чертежами, кипами исписанных листов бумаги, несколькими арифмометрами и разложенными, деревянными Лей-инженерными линейками и планшетами.
Учитывая, что Арди, после регулярных посещений Рынка Заклинаний теперь куда лучше разбирался в ценах, то даже одного этого, рабочего стола с его приборами хватило бы, чтобы оплатить обучение в Большом несколько десятков магов.
Теперь же, рядом с заваленным творческим бардаком столом, примостился еще один. Не из сосны или ели, лишь отфанерованных орехом, красным деревом или Алькадской березой. Нет, наметанный глаз Арди, не чуждый рубанку и стамеске (хоть и в далеком детстве) сходу определил «зимний дуб», такой рос севернее Алькады, у самой границы с Великим Ледником. Необычайно крепкий и добротный материал.
Выдвижные ящички, как раз, из ореха и мореной сосны, сверху лак, а на нем утопленное в специальный, прямоугольный паз, вощеное сукно.
Лей-лампа. Стул из гнутого, отпаренного вяза с удобными подушечками для спинки и… более нескромной части тела.
Стальной арифмометр с массивной катушкой, рассчитанной на глубокие вычисления, а рядом с ней еще и арифмограф — похожее изделие, способное записывать результаты вычислений на ленте, пробивая в тех нужные значения.
И, разумеется, планшеты, линейки, наточенные карандаши и трафареты.
Аверский обогнул новый стол, уселся за свой и, подняв ворох бумаг, указал на стул напротив.
— Присаживайтесь, Ард, не будем терять времени.
Ардан вздохнул, отряхнулся от удивления и, приставив свой посох к посоху Гранд Магистра, расстегнул полы пиджака и опустился на стул.
Аверский достал сигарету, закурил и протянул портсигар в приглашающем жесте.
— Еще не курите? — спросил он, постепенно погружаясь в чертежи.
— Нет.
— Что же, — Гранд Магистра защелкнул крышку и, придвинув к себе пепельницу, начал вводить Ардана в курс дела. — Заклинание, над которым я начинаю работу, Ард — мобильная конструкция, рассчитанная на совместное воплощение группы шести Звездных магов не меньше четырех звезд на четыре
— Пятьсот восемьдесят восемь, — выдохнул разом побледневший Арди, у которого сердце застучало быстрее поршней автомобильного двигателя.
— С арифметикой у вас все, как всегда, в порядке… Испугались?
Ардан решительно помотал головой в отрицательном жесте. Наоборот, у него уже руки чесались получить первые листы… да чего угодно. Он пока не понимал своих задач в данном исследовании, но уже не мог ждать, чтобы приступить к вычислениям и поиску верных решений.
Его ждали загадки и головоломки.
А еще магия.
Что может быть интересней?!
— В последнее время у вас все лучше получается просчитывать рунические связи… что же, думаю, я не ошибся, когда не стал сдавать вас Полковнику и забирать у вас копию печатей госпожи Талии, — Аверский протянул Арду кипу бумаг. — Начните с первого динамического массива, отвечающего за привязку к местности. Мне нужны рунические связи, которые позволят массиву передать в первый контур информацию о высоте над уровнем моря первичной конструкции, чтобы в будущем…
— Соединить с другим массивом, который сможет проанализировать препятствия, находящиеся выше изначального уровня, — с азартом подхватил Арди и едва ли не вырвал из рук Гранд Магистра кипу бумаг.
— Превосходно, Ард, превосходно. А теперь давайте уже приступим.
Аверский затянулся, выдохнул облачко дыма и вытащив из стаканчика карандаш, принялся за расчеты. Как и Арди. Лаборатория постепенно наполнялась сигаретным смогом, стуком пальцев по железным клавишам, скрежетом графитовых стержней о бумагу, скрипом стульев, шелестом бумаги и тем, как скрипели два пытливых ума.
Ардан поблагодарил водителя (в Бальеро трамваи ночью не ходили) и, протянув тому две купюры и монетой суммарно на четырнадцать ксо, вышел на воздух.
Лицо обдал теплый, весенний ветер, принесший с собой ароматы терпкого кофе, сладкого чая, разговоров на веранде, искрящихся улыбок и звонкого смеха.
Бальеро не спал.
Улицы района буквально сияли огнями вывесок, витрин, блестящими фарами дорогих автомобилей, ярких украшений и столь же броских нарядов, порой расшитых кристалликами и блестками, а в случае мужчин — рубиновые запонки и крикливые перья в лентах у тульи шляп.
Здесь сигарный дым шел рука об руку с горожанами, а звуки музыки спорили с неумолкающим гомоном кто из них резвее.
В парках играли уличные музыканты, собирая вокруг себя любителей танцев и томных, философских разговоров, разбавленных бутылками вина или чего-то покрепче. Ровно до тех пор, пока слишком ретивый страж не заметит происходящее непотребство и не побежит в отчаянной попытке схватить смеющихся бедных художников, прелестных моделей, подающих надежды артистов, ищущих свою музу музыкантов, прямо на ходу декламирующих стихи поэтов и… скульпторов, смотрящих на происходящее с легкой ленцой и ощущением своего превосходства.