Материя
Шрифт:
— Ветра слишком сильны!
— В последнее время они ослабели, — возразил Фойз. — И в любом случае длятся они не дольше короткого дня, а потом — перерыв. — Фойз посмотрел на тила Лоэспа и, раскинув руки, сказал: — Это вполне реально, ваше превосходительство.
— Посмотрим, — проговорил тил Лоэсп. — Лемитт, Юлиаст, — подозвал он двух самых толковых генералов, — обдумайте это предложение.
— Есть, ваше превосходительство.
— Есть, ваше превосходительство.
— Значит, он выбирает имя Безымянный, — сказал
— Это наш родитель! — добавил Киу. — Сотворяющий все и сам сотворенный этим рождением целого города, мусор унесен, прошлое обнажилось, все насмешки посрамлены, все неверие иссякло.
Орамен никогда не видел посла таким возбужденным и не слышал, чтобы тот говорил так связно.
— Снова посочувствовать! — воскликнул Киу. — Тем, кто сомневался в октах, презирал нас за одно наше имя — Наследники. Как они будут раскаиваться в своем неверии в нас, когда до них дойдет эта новость, в неверии в истину абсолютную, нерушимую, бесспорную для каждой звезды и планеты, обиталища и корабля большой линзы! Пусть упадет тишина на Водопад, замерзший в трепетном ожидании, в спокойном, в надлежащем и подходящем междудействии, перед тем как зазвучат величайшие струны осуществления, реализации, праздника!
— Вы абсолютно уверены в том, что оно — именно то, что оно говорит про себя? — спросил Орамен.
Они все еще стояли на лесах неподалеку от светлого пятна на Саркофаге, которое то ли было, то ли не было окном внутрь существа. Орамен хотел продолжить разговор с двумя октскими послами, но дипломаты не пожелали удаляться от того, что находилось внутри Саркофага, позволив увести себя лишь к дальнему краю лесов: возможно, это место было видно из окна в стене куба, а возможно, и нет. Остальных Орамен попросил отойти подальше. Поатас и Лератий спустились лишь на этаж ниже, да и то неохотно. Орамен говорил вполголоса в тщетной надежде, что это побудит говорить тихо и двух октов, но те и не подумали. Возбужденные, полные энтузиазма, они почти не владели собой.
Перед этим все по очереди, включая Поатаса и Лератия, встали перед окном, чтобы пережить удивительный опыт. Теперь все говорили, что испытывали радость и надежду, а не чувство утраты и тоски. Каждого, кто становился перед окном или парил перед ним, переполняла эйфория, а также мучительное, серьезное желание обрести цельность в скором времени.
— Конечно, уверены — он именно это и говорит! С какой стати что-либо
— Вы ждали этого? — спросил Орамен, переводя взгляд с одного окта на другого. — И давно?
— Все наши жизни до нашего рождения, воистину! — сказал Киу, взмахивая верхними конечностями.
— Как это будет звучать теперь вечно во времени, так и ожидания длились вечно не для отдельных личностей, а для всех нас как единого существа, вида, рода, — добавил Савидиус Савид.
— Но как давно вы поняли, что ответ — здесь, на Водопаде? — спросил Орамен.
— Неизвестно, — сказал ему Киу.
— Никому не известно, — поддакнул Савидиус Савид. — Кто знает, какие уроки выучиваются, будущие предсказываются, сведения собираются в эпохах старше, чем мы, и имеющих целью, уверены мы, составление планов, направлений, действий? Не мне знать.
— И не мне, — эхом отозвался Киу.
Орамен понял, что, даже если окты и пытаются ответить прямо, он вряд ли поймет их. Что ж, придется смириться.
— Те сведения, что вы передали с машины-коммуникатора Безымянному, — сказал он, пытаясь зайти с другой стороны, — они были... так сказать, нейтральными относительно того, что вы предполагали здесь обнаружить?
— Еще лучше! — воскликнул Киу.
— Излишняя неуверенность, — сказал Савид. — Трусость прискорбной нехватки воли, решимости. Будь все такое извергнуто.
— Господа, — Орамен все еще старался говорить вполголоса, — вы сообщили этому существу о том, что ищете? О том, что вы предполагаете найти в нем Мантию?
— Как его истинная природа может быть скрыта от него самого? — презрительно спросил Савид.
— Вы спрашиваете невозможности, — добавил Киу.
— Он такой, какой есть. Ничто не может это изменить, — сказал Савид. — Нам всем следует дать совет дважды выучить подобные уроки, запечатлеть в памяти.
Орамен вздохнул.
— Одну минуту, прошу вас.
— Не принадлежащий суть невозможный к дарению. Все мы связаны одним моментом — теперь, — сказал Киу.
— Ну хорошо.
Орамен покинул октов и жестом попросил их оставаться на месте. Он подошел к бледно-серому пятну, но встал не в фокусной точке, а ближе.
— Кто ты? — тихо спросил он.
— Безымянный, — раздался такой же приглушенный ответ. — Я взял это имя. Оно нравится мне сейчас, пока мое истинное имя не вернется ко мне.
— Но что ты такое на самом деле?
— Вуаль, — шепотом ответил голос. — Я — Вуаль, я — Мантия. Мы сделали то, в чем ты прожил всю свою жизнь, принц.
— Вы сделали Сурсамен?
— Да. И все те миры, что вы называете пустотелами.
— С какой целью?
— Окружить галактику полем. Защитить. Это всем известно, принц.
— Защитить от чего?
— А ты как думаешь?
— Я не знаю. Ты не хочешь отвечать на мой вопрос? От чего вы хотели защитить галактику?
— Ты не понимаешь.