Матерый и скокарь
Шрифт:
– Постарайся сделать это как-то поаккуратнее, не засвечивая себя. Важно знать, кто пойдет с ним на контакт. Потом доложишь.
Живой игрушкой завибрировал в кармане телефон.
– У нас еще один труп, – узнал он голос дежурного.
Захотелось чертыхнуться, но Волостнов проговорил нарочито размеренным голосом:
– Что за человек?
– Документов при нем не обнаружили. Но клиент солидный, один костюм на пару тысяч баксов потянет.
Этого еще не хватало!
– Где труп?
– На Никитской, восемнадцать.
– Выезжаю, скоро
Уже через полчаса Волостнов подкатил к месту преступления. Как это и бывает, оно оказалось многолюдным: кроме тех, кому следовало на нем быть по долгу службы, стояла за пределами ограждения праздная толпа, жадная до всего острого. Люди обменивались впечатлениями, делились какими-то своими наблюдениями и тяжко вздыхали. А в глазах – тайная радость от того, что курносая нагрянула к кому-то другому.
Криминалисты уже были на месте. Аккуратно складывали какие-то предметы в пластиковые пакеты: окурки, куски проволоки, была даже мятая пачка сигарет. Большая часть собранного в дальнейшем окажется на мусорной свалке, но работа криминалистов заключается в том, чтобы не пропустить главного, что в дальнейшем поспособствовало бы раскрытию преступления.
Эксперты-криминалисты работают в связке с уголовным розыском, эдакие сиамские близнецы, но Волостнов всякий раз удивлялся тому, что на место преступления они прибывали раньше оперативников. Пожалуй, нужно обладать сверхъестественными способностями, чтобы прибывать раньше оперативной группы.
Убитый лежал под высоким кустом акации, зарывшись лицом в пожухлую поредевшую траву. Возможно, костюм на нем и вправду был дорогим, но, перепачканный в грязи, он не впечатлял.
Не самое благоприятное место для кончины – рядом скамейка, валялась разбитая бутылка, оберточная бумага и прочий сор.
Подошел знакомый капитан Климов. Как всегда, он был в джинсовом костюме. Порой Волостнову казалось, что он просто родился в нем, – во всяком случае, последние пять лет он не расставался с этой одеждой.
Азартно блеснув золотой фиксой, поздоровался. Георгий Волостнов всякий раз хотел поинтересоваться у старинного приятеля, что заставило его стачивать здоровый зуб и ставить на него золотую фиксу: обыкновенное позерство или желание походить на клиентуру.
– Когда его нашли?
– В шесть часов утра. Одна женщина возвращалась с ночной смены, ну и натолкнулась… Поначалу думала, что это просто бродяга, а потом увидела, что на нем костюм из дорогой материи, вот и подошла. Думала поначалу, пьяный, а потом поняла, что труп.
– Опросили?
– Да. Но ничего добавить она не могла. Ведь беднягу сюда на машине привезли. Вон и следы от протекторов, – кивнул он на склонившихся оперативников.
– Вижу… Почему народ стоит? – хмуро поинтересовался Волостнов, глянув на собравшихся.
– Пробовали гонять, так они не уходят.
– Что значит не уходят?
– Точнее, одни уходят, а вместо них приходят другие. Не вызывать же милицию! –
Шутка удалась, но улыбаться не хотелось.
– Не установили, кто такой?
– Нет. При нем ни удостоверения личности, ничего такого, что могло бы помочь. Похоже, что его карманы выгребли. Нет даже обычной мелочи.
– Насчет мелочи это ты точно сказал, такие люди мелочь не таскают. С десяток пластиковых карт – вот это их уровень! Ладно, давай подойдем.
Нырнув под ленточку, подполковник осторожно подступил к убитому. Аккуратно, как если бы опасался какого-то подвоха, тронул его русую голову. Голова чуть повернулась, глаза смотрели на него неподвижно. На шее рваная рана, смертельной она быть не могла, а вот на левой стороне лба аккуратное потемневшее отверстие, крови немного. Столь же бережно Волостнов вернул голову в прежнее положение.
Похоже, на одну загадку стало меньше. Вот, значит, как пришлось познакомиться.
– Кажется, я знаю, кто это.
На лице капитана отобразилось изумление: вот что значит профессионализм, мы тут ползаем, собираем всевозможные вещественные доказательства, мним из себя непревзойденных сыскарей, а стоило появиться подполковнику Волостнову, как он уже знает, кто убитый, и наверняка держит в голове имя предполагаемого злодея.
– Вот как! И кто же?
– Трубадур. Он же Росомаха и Матерый. Человек в уголовном мире весьма авторитетный. Только кто же его так? Знаю, что он частенько выступал в качестве третейского судьи, он вообще старался быть вершителем судеб. Видно, на этот раз кому-то не угодил. За его смерть могут спросить очень строго. А если так, то человек, который его убрал, или уж слишком бесшабашный, или не знал, с кем связался. – Хмыкнув, добавил: – Интересно было бы взглянуть на этого смельчака. А сам ты что думаешь по этому поводу?
– Пока трудно что-то сказать, но нам известно, что машина, которая его сюда привезла, прибыла около двух часов ночи. Простояли они несколько минут, что вполне достаточно для того, чтобы выбросить его из салона и незаметно уехать.
– Что за машина?
– Предположительно «Рено». Темного цвета, но вот какого именно, сказать трудно.
– Откуда такая информация?
– Все очень просто. Мы тут пораспрашивали сторожа, – кивнул он на небольшой магазин, отстоявший метров на сто. – Он как раз в это время на крылечко выходил, покурить. Ну и заметил эту машину. Поначалу он никакого значения этому не придал, а когда мы подъехали, вспомнил.
– Ладно, будем искать «Рено».
Больше из этого места вряд ли что можно выжать, то, что ему требовалось, он уже узнал. Глянул на часы – через несколько минут должно подъехать высокое начальство. Накатило раздражение – это у них называется руководить оперативной работой. В действительности от их появления одна нервотрепка. Вся их деятельность сводится к тому, чтобы накрутить хвосты всем присутствующим оперативникам, назначить срок раскрытия преступления, а потом свалить столь же помпезно, как и прибыли.