Матросы Наркомпроса
Шрифт:
Уже потом старший политрук узнал, что Донченко едва ли не с порога огорошила хозяина кабинета нескромным вопросом:
— Вы завтракаете каждый день?
Контр-адмирал удивился и предложил посетительницам сесть.
— Спасибо, мы только на минутку, — отказались женщины.
Тогда пришлось подняться начальнику ВМУЗ'ов. Воспитанный человек, он просто не мог сидеть в присутствии дам. Это был точный расчет. Собеседников теперь не разделял большой дубовый стол, обтянутый холодновато-официальным зеленым сукном. В такой обстановке оказалось гораздо легче разговаривать
— Нами замечено, — доложил Петровский, — что отдельные ученики не завтракают. Обследование их семей показало, что на завтраки не хватает средств…
Закончить фразу политруку не удалось, ибо вновь затараторили члены совета содействия. Каждая из родительниц спешила подкрасить сухую фразу собственными эмоциями, и разговор снова забуксовал.
— Да подождите вы, — с досадой оборвал их Петровский. — Слова не даете сказать!
Контр-адмирал слегка улыбнулся и приказал:
— Продолжайте!
— Учебная и физическая нагрузка в спецшколе немалая, причем она одинакова для всех, — говорил Петровский. — Мы считаем, что ненормальное питание может сказаться на физическом развитии подростков, а значит, и на качестве пополнения военно-морских училищ.
Старший политрук положил на зеленый стол сводку медицинского обследования личного состава спецшколы. Он все предусмотрел и хорошо подготовился к важному разговору.
— Какие меры были приняты? — строго спросил начальник ВМУЗ'ов. — Куда вы обращались?
Александра Тарасовна обеспокоилась. Беседа начала принимать нежелательный деловой оборот. Она попробовала было вставить слово, но старший политрук энергичным жестом заставил ее замолчать и продолжал докладывать начальству.
Он сообщил, что ни в гороно, ни в Управлении военно-морских учебных заведений не предусмотрено статей расходов на эти цели. Поэтому руководством спецшколы решено организовать шефский платный концерт и все средства обратить на организацию питания и. другой материальной помощи учащимся.
Идею такого концерта подал Радько, и она очень понравилась Евгению Николаевичу. В детских домах, в шахтерском общежитии, в кубрике тихоокеанского эсминца, где проходила его жизнь, — везде было принято все делить поровну, вплоть до посылок из дома. Индивидуализм вызывал у старшего политрука омерзение. Он был несовместим со службой на флоте. Организация бесплатного питания для нуждающихся учеников как бы подтягивала всех к одному уровню.
— Полезная инициатива, — одобрил начальник ВМУЗ'ов и выразил желание приобрести десять билетов.
Вот тогда у Петровского и мелькнула мысль о том, что следует распространить как можно больше билетов. Не будет же адмирал сидеть на всех десяти стульях?
Между тем Александра Тарасовна оценила ситуацию по-своему и решительно вмешалась в разговор мужчин.
— Насчет билетов не беспокойтесь. Мы
— То есть как? — снова удивился хозяин кабинета.
— Вот Евгений Николаевич, — кивнула родительница на старшего политрука и мстительно улыбнулась, утверждает, что вы ни за что не согласитесь выделить для артистов шесть легковых автомашин. А без них концерт не может состояться.
Контр-адмирал тут уж откровенно рассмеялся и заметил:
— Вам повезло, товарищ старший политрук. Энергичный родительский комитет. Весьма энергичный…
Шесть машин «М-1» составляли почти весь наличный легковой автопарк военноморских учебных заведений. Начальник ВМУЗ'ов согласился выделить свою автомашину. Но Донченко не успокоилась до тех пор, пока контр-адмирал не обзвонил начальников училищ и не приказал им сделать то же самое.
Для организации концерта оставалось только найти подходящий зрительный зал и по возможности без арендной платы. Эта проблема тоже была решена не без приключений.
— Насчет моего разгильдяя пришли? — спросил Петровского контр-адмирал Ковров. — Я уже в курсе.
Накануне адмирал выдержал тяжелую семейную сцену. Обнаружив у Геннадия ожог второй степени, адмиральша требовала от супруга, чтобы он добился сурового наказания капитана 3-го ранга Радько. Сам Геннадий утверждал, что теперь его обязательно выгонят из спецшколы. Сын ни о чем не просил, но видно было, что он тоже рассчитывает на отцовскую защиту. Однако все ходатайства были решительно отклонены. Контр-адмирал Ковров отказался идти в спецшколу и теперь, естественно, предположил, что старший политрук командирован для переговоров о сыне.
— Ничего нового сообщить не могу, — сурово сказал Петровский. — Вопрос будет решен на педагогическом совете. Директор спецшколы настаивает на исключении.
— Так… — сказал контр-адмирал Ковров. — Что же тогда вам нужно от меня?
Петровский промолчал. Если ответить, что он пришел насчет концертного зала краснофлотского клуба части, а вовсе не из-за Геннадия, его могли не так понять. Как они с Радько упустили , что командир учебного отряда, где имелся самый удобный и самый большой зрительный зал, и есть отец злостного нарушителя дисциплины ученика Коврова!
— Вы мне скажите, старший политрук, — спросил контр-адмирал, — откуда у него такие увлечения?
Петровский взял да и рубанул сплеча:
— От плохого воспитания!
Контр-адмирал в ответ усмехнулся, пожевал губу и вдруг перешел на «ты»:
— Видать, служба у тебя, старший политрук, нелегкая. Не всякий такое стерпит. А ведь ты прав. Сколько раз себя корил: «Не поручай пацана бабам». Недавно узнал, что Геннадий с матерью меняли в учебном отряде грязное рабочее платье. Три пары. Нет чтобы самим выстирать как положено. Мои-то подхалимы рады стараться. Подсунули взамен самые новые и лучшего качества. Начальника склада пришлось наказать, а разве он больше всех виноват? Может быть, ваш директор и прав. Пора Геннадию понять, что отец — моряк, а не «ваше превосходительство».