Маяковский едет по Союзу
Шрифт:
— Считайте — приехал вовремя, — успокаивает он меня. — Двадцать минут сдавал вещи на хранение. Десять минут договаривался о плацкарте в Ленинград. Остальное время шагал с вокзала до города, включая сюда, конечно, и гулянье по главной улице. Ведь я вас не подвел? Пришел минута в минуту. Значит, никаких претензий.
— Зашли бы и предупредили, тем более проходили мимо.
— Я человек скромный. Что я буду лезть публике на глаза? И вам мешать.
— Но ведь я волновался.
— Это будет компенсировано. И я уверен, что удовлетворю вас полностью. Сделайте еще скидку на луну. Я шел медленно-медленно. По дороге настроился на луну. Прошел какую-то белую церковь и читал вслух
Луна спокойно с высоты Над Белой Церковью сияет…
Вечер он провел в приподнятом настроении. Прогулка и луна сделали свое. Но помимо этого, в его голосе, в глазах было что-то праздничное.
В перерыве он поделился со мной:
— Только что вышел пятый том [23] полного собрания моих сочинений. (Хотя оно было далеко не полным. — П. Л.) Вы понимаете, что это значит? Наконец-то печатают полное собрание! Почти классик! Представляете себе, штук десять таких книжек, ведь это — не фунт изюму. Приятно полистать такую книжицу — пусть люди видят. Ну, довольны «компенсацией»? Обещаю вам в Москве дать этот самый том.
23
Это был первый по времени выхода том. Всего же Маяковский успел подготовить к печати восемь томов из десяти.
Через несколько дней Владимир Владимирович вручил мне обещанную «компенсацию» с весьма пространной и трогательной надписью: здесь было упомянуто много проезженных нами городов, занявших почти весь титульный лист, посредине которого он нарисовал цветочек.
— О чем говорит этот цветочек? — спросил я.
— Цветочки всегда говорят о хорошем и симпатичном, цветочек закрепляет, обещает и обобщает, — был ответ.
После вечера идем на вокзал — под той же луной. — Она ждала меня, — острит Маяковский, — пока я выступал. Я с ней так договорился.
ВОСПИТАТЕЛЬНИЦА ДЕТСКОГО САДА
– А не провалимся летом?
Я настаиваю:
— Владимир — симпатичный город и отнимет у нас всего один день.
Как условились, в семь утра я зашел за Маяковским на Лубянский проезд [24] . Он только что проснулся. Одевается быстро. До отправления поезда — тридцать пять минут. Все, кажется, готово, можно ехать. Не тут-то было. Он приносит из кухни щетку и начинает подметать комнату. Я нервничаю. А ему как раз понадобилась какая-то веревочка.
24
Ныне - проезд Серова, д. 1. Маяковский занимал одну из шести комнат в этой квартире. Это был его рабочий кабинет.
— У нас, интеллигентов, никогда ничего нет. А вот рядом со мной живет рабочий Гаврилов — у него всегда все есть. Гвоздь, молоток, веревка. Они все уже встали.
Он сбегал к соседям и возвратился с веревкой.
— Пока не уберу, не уйду. Успеем. Спокойно! А если вы так спешите и боитесь опоздать, бегите к трамваю. Кстати, и мне займете место, а я скоро подойду.
Прибрав постель и комнату, он сбегает с четвертого этажа, сотрясая лестницу. На Мясницкой вскакиваем в первый попавшийся трамвай. Проехали Мясницкие ворота. Такси так рано еще нет. У Орликова на ходу вскакиваем в трамвай «Б». На Курском стрелка часов почти на восьми.
В тридцати километрах от Владимира, на станции Ундол, в вагон вошла миловидная девушка и села в первое купе, рядом с нами.
Маяковский заговорил с ней: откуда, куда едет, где работает или учится.
— Я окончила в прошлом году педучилище, а теперь работаю воспитательницей детского сада при фабрике имени Лакина, в полутора километрах от станции Ундол. Еду во Владимир, к старшей сестре, на выходной.
Владимир Владимирович интересуется, какова программа в педучилище, кого оно готовит, какие книги читала наша спутница.
— Я окончила дошкольное отделение.
Она назвала прочитанные ею книги, в основном — русских классиков. Западной литературы почти не знала.
На вопрос Маяковского, кто из современных поэтов ей больше всего нравится, ответила:
— Есенин.
Затронули методы преподавания в детсаду, сущность самой работы, Владимир Владимирович спросил, читает ли она детям сказки и стихи.
— Конечно!
— Маршака и Чуковского читаете?
— Читаю.
— А Маяковского?
— Такого не знаю.
— Очень жаль. Хороший поэт и пишет хорошие детские стихи. В них все просто и ясно. Рекомендую вам почитать Маяковского. Приедете во Владимир, я постараюсь познакомить вас с ним. Он как раз, по-моему, должен быть сейчас там. Приходите в центральный клуб, он, кажется, сегодня выступает. Павел Ильич, вы не могли бы составить товарищу протекцию, ведь у вас есть знакомый?
Я с трудом сдерживал смех:
— Конечно, я сейчас вам дам записку к завклубом. Да я и сам собираюсь пойти на этот вечер. Значит, встретимся.
Девушка пришла в клуб и привела сестру. Увидев меня в коридоре, она обрадовалась:
— А Маяковский, наверно, знаменитость, раз такие большие афиши! И крупные буквы.
Среди стихов, которые читал в тот вечер поэт, были и детские (я успел сообщить ему, что наша спутница и ее сестра в зале).
Если ты порвал подряд книжицу и мячик, октябрята говорят: плоховатый мальчик. Если мальчик любит труд, тычет в книжку пальчик, про такого пишут тут: он хороший мальчик.
В антракте наша новая знакомая явилась совсем смущенная — теперь она знала, что в вагоне встретилась с Маяковским.
Я полагаю, что с той поры в детском саду зазвучали детские стихи поэта.
До отъезда — два с лишним часа. Маяковский предложил погулять. Сестры пошли с нами. Сперва в Липки, а затем на Рождественский вал. Вид на Клязьму с горы в лунный вечер расположил Маяковского: он что-то напевал, читал стихи.
В вагоне Маяковский сказал:
— Интересная девушка. И уже учительница… Жаль только, что еще малоопытна, наивной выглядит [25] . Неправильно думают, что в детском саду легче преподавать, чем в средней школе. Наоборот! Там квалификация педагога должна быть ничуть не ниже. А может быть, даже и выше.
25
Позднее я узнал, что Елизавета Фролова (так звали эту девушку) окончила в 30-х годах Московский пединститут имени В. И. Ленина, проживает во Владимире, где я вторично с ней «познакомился» через 35 лет.