Майло Тэлон
Шрифт:
Она посмотрела на меня, слегка улыбаясь.
– Интересно, что же это может быть?
Он ее улыбки мне стало не по себе. Я заерзал на стуле, почувствовал, что мне жмет воротничок рубашки, но тут же до меня дошло, как это глупо, потому что рубашка была расстегнута.
Торопливо глотнув кофе, я обжег рот. Мне страшно захотелось выругаться, но я не мог, потому что она сидела рядом.
– Послушай, - спросил я, - а ты знала Магоффинов?
– Они работали на Ньютона Хенри в Калифорнии, пока неожиданно не уехали в Сент Луис. Я не понимала, что там происходило, знаю лишь то, что
– Что случилось?
– Насколько мне известно, Магоффины стали работать против Ньютона на Прайда Хоуви. Ньютон или кто-то еще приняли меры.
– И Магоффины умерли.
Взглянув на улицу, я не заметил ничего неожиданного, однако ковбои все-таки ошивались вокруг ресторана или сидели поблизости в тени.
– Ты занала Энн?
– Мы вместе выросли. Она тогда жила у Натана. Нас с матерью иногда приглашали на ужин. Натан любил компании. С виду он строгим и суровым, но в глубине души это был очень добрый человек. Энн передразнивала его за спиной, и это мне было крайне неприятно.
Когда я вышел на улицу, в окнах уже загорелись огни. Два ковбоя сидели на крыльце напротив, еще один прислонился к столбу под навесом отеля. Взглянув в сторону станции, я вдруг остановился. Персональный вагона не было!
Уехал? Джефферсон Хенри сдался? Если у него была хоть капля здравого смысла - а я считал, что здравого смысла у Джефферсона Хенри было в достатке, - то он так и сделал.
В холле отеля портье посмотрел в мою сторону, но промолчал.
– Кажется, персональный вагон Хенри уехал, - сказал я.
– Он уехал, но Топп остался. Похоже, его рассчитали.
Топп еще здесь?
В номере было темно и тихо. Я зажег спичку, поднес ее к фитилю лампы и снова накрыл ее плфоном. Какое-то время стоял, осматриваясь. Не такое уж хорошее место, чтобы назвать его домом.
Раздевшись по пояс, я налил в таз холодной воды и вымылся, затем вынул чистую рубашку.
– Пустая трата времени, - пробормотал я.
– Завалился бы лучше в койку и выспался. Что ты собираешься делать вечером в городе, кроме как приударить за этой девчонкой?
Я причесался и надел пиджак. При этом в глаза мне бросился конверт Молли, и я решил открыть его. Это было именно то, что я думал, и даже больше.
В коныерте лежало завещание Натана Альбро, по которому все его сотояние переходило к Молли Флетчер. Там находился также список акций, ценных бумаг и земельных владений с некоторыми предложениями о продолжении или окончании вложений капитала. Там были и дургие официальные или полуофициальные бумаги. Я положил их обратно в карман. Надо все немедленно передать Молли. В конце концов, что у нее останется без этих документов? Ничего, кроме одной трети грошового ресторанчика.
Вот здесь, в моем кармане лежало все, над чем работал Натан Альбро, и все, чем владела Молли Флетчер.
Из коридора послышался слабый скрип, медленный, осторожный шаг, затем наступила тишина.
Моя рука потянулась к револьверу.
Глава
Некоторое время все было тихо. Доски в коридоре скрипели, когда кто-то переминался с ноги на ногу, кто-то тяжелый. Затем шаги медленно удалились, и вновь воцарилось молчание.
Подошла моя очередь банковать. Я знал, что могу не выйти из переделки живым. Всякий может в нужный момент промедлить, всякий может промахнуться. Но я обязан отдать документы Молли.
Выглянув из номера, я убедился, что коридор пуст, положил револьвер в кобуру и быстро направился к лестнице. В холле сидели пара коммивояжеров, но занятые разговором, они даже не посмотрели на меня. Портье за конторкой был мне незнаком.
Улица была темной и прохладной. На станции стоял опоздавший поезд длинный ряд светящихся окон и пыхтящий паровоз. Из нескольких домов свет падал на тротуар, где-то на задних дворах закричал осел.
Улица длиной в четыре квартала, три заженных фонаря, несколько горящих окон. Это был не такой уж большой город. Горы на горизонте манили меня. Там можно заночевать на густой траве или набросанном лапнике, спокойно лежать, глядя на звезды и мечтать. Конечно, это не то, что Ма хотела для меня. Она хотела, чтобы у меня был свой дом и несколько подрастающих малышей. Внуки вот чего она хотела.
Она может подождать.
Конечно, Эм с годами не молодела. Мы чаше называли маму Эм, чем Ма. Она выросла в холмах Теннесси и прожила хорошую жизнь. Единственное, о чем она жалела, так это о том, что ей не доставало одного дюйма до шести футов роста.
Правда, была еще Пэкет. По крайней мере, мы так ее называли. Все женщины Сакеттов были высокими, только Пэкет подкачала - она была небольшого роста, но проворная и ловкая. Из винтовки она стреляла лучше своих братьев, когда ей не исполнилось и одиннадцати. Половину мяса на стол добывала она. Ребята пахали, складывали сено в стога и занимались любой другой работой, и если Пэкет не стреляла так метко, они по вечерам часто ложились бы спать, так и не отведав на ужин мяса.
Эм мечтала о внуках. Барнабас был старше меня и, насколько я знал, до поры не ухаживал ни за одной девушкой, хотя как он вел себя, когда учился в школе заграницей, мне неизвестно.
На другой стороне улицы мелькнуло какое-то движение, и я остановился. Человек стоял в ночной тени и столба под навесом и был здоров, чертовски здоров.
– Тэлон?
– Это был Джон Топп.
– Не ожидал тебя увидеть, Джон. Твой босс уехал.
– Я хотел повременить, Тэлон, дождаться нужного момента. У тебя слишком много друзей, вроде этого старого охотника на бизонов, Бэгготта, с его "Большой пятидесяткой".
– Он крепко мне помог, верно? А я даже не знаю почему.
– У тебя есть друг с деньгами, Тэлон, но у меня теперь тоже есть такой.
Он стоял под навесом, вырисовываясь смутной тенью под сгустившейся тьмой. Если он начнет выхватывать револьвер, я могу этого не увидеть. Может быть, он уже держит его в руке... Нет, я бы заметил отблески света на стали.
– Да, у Хенри водятся денежки.
– Не так много, как у моего нового босса. Только иногда деньги не так уж важны. Все, что мне нужно, - это позаботиться о тебе. И все.