Майло Тэлон

Ламур Луис

Пижон ухватился за мою руку.

– Какое завещание? Натан Альбро оставил завещание?

– Должен был, - сказал я, будто сообщая нечно само собой разумеющееся.
– Посмотрите с такой стороны. Он был деловым человеком и очень обстоятельным. Думаете, он стал бы тем, кум был, не планируя будущее? Вот Энн, хотя и была ему лишь приемной дочерью, могла бы унаследовать, но она никогда не любила старика. Даже будучи девочкой, она редко уделяла ему внимание.

– Это неправда!
– Тон Энн был неприязненным.
– Это чистое вранье! Я его единственная

наследница! Он женился на моей матери!..

– Которая сбежала с другим.

– Кто еще может унаследовать?
– Голос Энн стал резким.
– Кто еще?

– Вы слышали обо мне, Энн?
– Это была Молли. Я даже не заметил, когда она вошла, но она стояла у двери на кухню.

– Вы? Вы?
– Презрение Энн было очевидным.
– Кто вы? Дочь домоправительницы! Вы - ничто!

– Моя мать пришла присматривать за домом очень одинокого человека, доброго старого джентльмена, только казавшегося холодным и чопорным. Она содержала дом, потому что ваша мать бросила его. Ему необходим был близкий человек, и он полюбил меня. Он был прекрасным джентльменом.

– Вы? Это смешно!

– Боюсь, что нет, - сказал я.

Все повернулись ко мне. Гнев Энн пропал. Во всяком случае, она его не показывала. По тому, как она на меня посмотрела, я понял, что она поверила. На самом деле я ничего не знал - только предполагал. Я даже не взглянул на бумаги, которые лежали у меня в кармане.

Энн Размышляла. Ее глаза были жесткими и настороженными, она еще далеко не проиграла. Неожиданно она повернулась и посмотрела на Молли с улыбкой.

– Ну, если так, желаю вам всего наилучшего.

Она поднялась.

– Идем? Нам надо еще много сделать.
– Она резко обернулась и сказала:

– Прощай, Молли. И я действительно имею в виду "прощай".

Рей отодвинул свой стул и встал. Энн была на полдороге к двери, городской пижон что-то шептал ей на ухо, толстая женщина шла сразу за ними. Рей посмотрел на меня и увидел то, что и ожидал увидеть. Он сжал увесистый кулак и размахнулся.

Он был большой и сильный, но слишком неуклюжий и медленный. Его тяжелый удар еще не описал полную дугу, как я вмазал ему левым прямым от плеча. Мой кулак разбил ему губы до зубов, а правый, который последовал за ударом левой, попал в солнечное сплетение. Он хрюкнул, сделал шаг назад и широко раскрыл рот, ловя воздух. Я двинул его левым боковым и он поймал его с отвисшей челюстью. Рей упал на колени, а я отступил, чтобы держать всех в поле зрения.

Энн даже не глянула на меня.

– Заберите его, - резко сказала он, - и пошли отсюда.

И все же в дверях она обернулась, и я никогда не видел в глазах человеческого существа такой неприкрытой злобы, которую она обратила на меня.

Есть люди, для которых великая направляющая сила - это секс, для других это еда, деньги или власть. Мотивом ее действий была ненависть. Ненависть к Натану Альбро, ненависть к Молли, ненависть ко мне, но прежде всего, по-моему, ненависть к Натану Альбро.

Тот факт, что он умер, ничего для нее не значил. Она считала, что

ее обязанность - унижать его и после смерти. Я думаю, что ей нужно было не столько его состояние, сколько возможность разрушить то, что создал он, возможность сделать бесполезными его усилия и целую жизнь.

Я не догадывался, из какого колодца зла питалась эта ненависть. Может быть, она возникла из чего-то погребенного глубоко в ней, может быть, приход ее матери в дом Натана Альбро сделал ее собственного отца незначительным по сравнению с этим суровым стариком, который стал ее новым отцом, и она не могла это вынести. Каким бы ни был источник, он был опасен.

Молли вышла из дверей кухни и встала рядом со мной, положив руку мне на плечо.

– Майло? Будь осторожен, Майло! Пожалуйста, будь осторожен!

– Ты тоже, - отозвался я.
– Тебя она тоже ненавидит.

Секунду мы стояли вместе, глядя на улицу. Там было много людей: мужчины в широкополых шляпах и нашейных платках стояли, прохаживались, ехали верхом. Неожиданно дверь открылась, и вошел тот самый владелец ранчо. Он остановился, постоял, пока глаза не привыкли к полутьме, и подошел к нам.

– Теперь все в порядке? Все кончилось?

– Мне кажется, да. Очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, сэр.

– Вы хорошо держитесь, молодой человек. Очень хорошо.
– Он кивнул в сторону улицы.
– Мои ребята всю неделю будут поблизости, днем и ночью. Если вам нужна будет помощь, позовите их.

– Не стоит, сэр, - сказал я.
– В конце концов, это наши неприятности.

– Мои тоже.
– Его глаза стали серьезными.
– Понимаете, я знаю ее дольше, чем вы, а ее родители знали моих. Однажды, когда я заболел, ее мать выхаживала меня. Более добрую, более заботливую женщину я не знал.

– Как?

– Меня зовут Шелби, - сказал он.
– Я откармливаю скот. Пабло работает у меня.

– Не имел понятия. Они уехали?

– Уехали. Но берегитесь - пока она жива, никто из вас не будет в безопасности.
– Он помолчал.
– А Молли лучше бы переехать из отеля.

Сняв шляпу, я вытер платком внутренний поясок. Внезапно я почувствовал себя опустошенным, подавленным. Все было кончено. Она уехала или скоро уедет. Так даже лучше.

Энн была мечтой, которая затаилась в глубине моей памяти с того самого дня, когда она приехала к нам на ранчо. Это просто доказывает6 каким дураком может стать мужчина, когда засмотрится на симпатичную мордашку.

А вот Молли... Она была для меня чем-то особенным. Может, если бы я встретил ее чуть позже...

Они вернулась с кухни, села за мой столик, и мне было приятно просто посидеть с ней в прохладном молчании ресторана, слушая шаги проходящих мимо людей и звон тарелок с мойки, где работал Герман.

– Ты скоро уезжаешь?

– Совсем скоро. Может быть завтра. Мне уже поздно начинать новую жизнь. Во всяком случае...

– Что?

– У меня такое ощущение, будто я что-то недоделал. Что-то такое, что мне нужно было сделать, но я не сделал.