Майонезовские сказки
Шрифт:
– Это лечебная грязь? – спросил бабку любопытный Кот.
– Пусть с детства привыкают к грязи, это пе-да-го-гическая грязь, глуповатенький! – с достоинством произнесла старуха.
– Глуповатенький! – повторил по очереди каждый из «негритят».
– Обезьяна всегда плохо думает о человеке! – вырвалось из обиженного Кота.
Друзья, заткнув носы, поспешили вернуться на улицу.
– Мне всё здесь не нравится, - заявил не довольный Фига, слишком много впечатлений для одного часа! Предлагаю разбиться на две группы, одну возглавит профессор, другую – я, со мной
Группа Фигурки по боковой улочке заспешила к вокзалу, а Т.Ч., профессор, Мушка, Пышка, Ро и Кро направились к театру.
– Какие здесь странные вывески: «Театр. В гостях у Шекспира» или «Парикмахерская. Усы кайзера Вильгельма», - поделилась своими наблюдениями Мушка.
– Меня удивляет, что нет ни одного цветочка, ни одной бабочки, ни одной стрекозы, всех птиц они съели, но куда подевались деревья? – сказал Пыш.
– А деревья взяли да и обиделись, как в твоём романе, - ответил Кро, - осталась пустыня с немытыми окнами и запахом мочи.
– А у меня, дорогие мои, немного отваливается левая нога, театр – это то, что ей сейчас нужно! – сообщила Че.
Рокки заколола брошью в виде балеринки свою разорванную блузку и заклеила пластырем синяк под глазом Т. Ч.
– Я сто лет не был в театре! – радостно воскликнул профессор, - Помню, в детстве я тяжело заболел, отец посреди зимы принёс невиданное чудо – большущий ананас и два билета в театр, и сказал: «Завтра всего один день проездом выступает пианист-виртуоз Ливерпуз, который великолепно играет локтем, подбородком, нафабрённым усом и даже «сидением», как сказано в афишке! Тебе, академик, придётся выздороветь!» Да, да пришлось!
Швейцар покосился на помятые причёски, потрёпанные наряды и широкие улыбки друзей, таких счастливых улыбок он не видел даже у иностранцев.
Кро купил билеты и предложил наконец-то посмотреть афишу.
– О! – воскликнула Че, - Музыка Римского – Корсакова, слова Пушкина! Спектакль называется «Золотой бройлер»! Русская классика! Как нам повезло! Какое счастье! Билеты безумно дорогие, зая?!
– Всего один зелепан за все билеты! – радостно сообщил Кро.
– Места в какой-нибудь «собачьей яме», где ничего не слышно и не видно? – продолжала допрашивать Кролика Че.
– Места прямо напротив сцены, на возвышении! – ответил с улыбкой Кро.
– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, - сказала со вздохом Че.
Друзья вошли в зал, блистающий золотом и хрусталём. Вокруг висели великолепные светильники, над головами горела ослепительная люстра. Стены украшали дорогие росписи и мозаики. Че, не веря своему глазу, уселась в просторное бархатное кресло. Ро и Кро принесли мороженое, удивляясь тому, что здесь разрешено есть в зале, хотя остальные зрители предпочитали пить ген из высоких бокалов.
– Какие сказочные представления мы давали в детстве! – сообщила Че, с самой очаровательной улыбкой, -
Барыня: Анюта! Анюта!
Служанка: Что, барыня, я тута!
Барыня: Принеси мне ридикюль!
Служанка (кидает ей рогожный мешок): Вот Вам, барыня, редьки куль!
Друзья улыбались, Че была счастлива, как в детстве.
– Надеюсь, мы найдём здесь радостный отдых от наших неудач, - сказал весело профессор Войшило.
Занавес дрогнул, наступил волшебный миг, медленно погас свет, и раздались аплодисменты. Полилась знакомая с детства музыка. Че сидела с закрытыми глазами, из которых ручьями текли слёзы. Она слушала оперу на любимые с детства слова, но рядом очень нервно заёрзал профессор, и пришлось открыть глаза. На сцене шли разборки между двумя монополиями, торгующими напитками. Заморского цыплёнка, то есть золотого бройлера, изображал мальчик в жёлтой пушистой шубке из искусственного меха. Че в ужасе закрыла глаза и снова погрузилась в прекрасную русскую оперу. Пели не дурно, не убеждало только слабенькое писклявое по-детски «Ку-ка-реку».
– Меня сейчас вырвет! Мамочка, это же «Золотой петушок»! Два года назад я пела в Мариинке Шамаханскую царицу и не могу смотреть, как издеваются над спектаклем! – громко прошептала Ро.
– Может быть лучше уйти, после того, как перебьют последних менеджеров – конкурентов?! – спросил Кро.
– Что они сделали с прекрасной вещью? – с раздражением прошептал профессор, - Пародия на искусство!
Уставшие Мушка и Пышка, наевшись мороженого, сладко спали, прижавшись друг к другу.
– Эту вещь надо смотреть с закрытыми глазами, слушать, как постановку по радио, - посоветовала Че.
– Простите, дорогая, но у меня не получается, я с надеждой смотрю на сцену, не появится ли Царь в горностаевой мантии, Звездочёт в высоком колпаке или девица в восточном убранстве, не веря, что нас так чудовищно надули! – возмущался Войшило.
– Хорошо, будите Пыша и Мушку, через две минуты будет рефрен и уходим! – ответила Че.
Вся группа профессора Войшило в темноте под шиканье не довольных зрителей, увлечённых монопольной войной пробралась к выходу. И тут щупленький мальчик в циплячей шубке приготовился петь. Но пропела за него Тётка Черепаха, пропела на весь зал так, что зазвенел хрусталь, а зрители содрогнулись при мысли о землетрясении.
– Кука-реку! – от души во весь голос пропела Че, - Царствуй лёжа на боку!!
Друзья пустились бежать мимо охранников, выскочили из театра и помчались вдоль по пыльной улице, по красноватой потрескавшейся земле.
– Во что мы опять вляпались? – спросил на бегу Пыш.
– В авангард! – отвечал с ожесточением профессор, - Это когда сами ничего создать не могут, начинают эксплуатировать классику, приспосабливая её под свой убогий интеллект, таким образом, создавая не новую культуру, а пародию на культуру! Жалкую пародию!