Майонезовские сказки
Шрифт:
– Ты мне помог, Кро, в трудную минуту! – откликнулся Пыш.
– И мне, и мне! – живо подхватили остальные.
– Я бы разрешил тебе, Кро, почесать брюхо моей рыжей собаки, если бы она у меня была,– сказал Фемистоклюс и исчез в темноте люка.
Кот подскочил к подполью и закричал вниз, высекая зелёные искры из глаз: «Мистификатор! Спекулянт понятием «Бог»! Ты сам работай над собой, виртуальное пугало!»
– Бряцни оружием, дед! – возмутилась Че.
Фемистоклюс не выдержал. Он внезапно возник над нагнувшимся Котом, дёрнул его за рыжий нервный хвост и выкрикнул :
– Мя-а-а-у!! – завопил тривиально Кот, встав в позу раненого гладиатора, которому больше терять нечего, кроме ржавых цепей.
В этот момент распахнулась входная дверь, и на пороге появились две девушки: Чапина двоюродная сестра и её подруга, обе с горящими круглыми глазами, обе с пылающими круглыми щёчками, обе в довоенных кофточках, обе с бокалами игристого шампанского!
– Радио!!– в один голос закричали девушки.
Кот метнулся к радио. Выступал президент.
– Дорогие мои соотечественники! – произнёс он, всхлипнув,– Военная компания за полным истреблением неприятеля завершена! Враг отравлен в «Доме Черепахи» бойцами невидимого фронта с помощью неизвестного биологического оружия! Полная виктория! Ура!
– Ура!! Ура!! Ура!! – прогремело в стенах Волшебного Дуба, как три выстрела из пушки…
…Через два дня Тётка Черепаха сидела в своей уютной гостиной, залитой весенним солнцем, под большим портретом Спинозы, возле круглого стола, покрытого новой кружевной скатертью. На пожилой даме было нарядное тёмно-зелёное, с изящными веточками лиловых, лимонных и бордовых цветов, платье из крепдешина. На столе стояла хрустальная ваза с полураспустившимися нарциссами. Полукруглая дверь во внутренний дворик была приоткрыта, через неё доносились ветерок и веселый смех уток, резвящихся возле клумбы с гиацинтами, крокусами и тюльпанами.
Че рассуждала вслух: «Кто способен понять исторический процесс? Сигезмунд собирался уничтожить тлю на розовых кустах, развёл яд в жёлтом пластмассовом ведре, но пришлось из-за вторжения неприятеля спасться бегством. Пьяные враги, не заметив содержимого ведра, подоили Марту в это самое жёлтое ведро и разлили молоко своим сослуживцам в утренний кофе. В результате: вся неприятельская армия с тяжёлым отравлением вывезена на территорию Синего Леса, а президент Волшебного Леса представлен к награде! Все разбитые окна в нашем доме застеклены, вытоптанные клумбы засажены ещё более красивыми цветами, табачный запах выветрен, полы вымыты с порошком; постельное белье, парики, кимоно, полотенца, халаты, ковры, прожженные скатерти и портьеры, разбитые вазы – всё заменено новыми. Теперь у нас лучше, чем было, если не считать ссору между Кро и Ро. Так зачем, вообще, была нужна эта заварушка?»
– Только затем, Клотильда, – ответила голова прапрадеда, высунувшаяся из Оливковой комнаты,– чтоб ты следила, сколько булочек в сутки съедаешь и сколько слов в день произносишь! Ад– это не страшилка!
Че не успела поставить предка на место потому, что её внимание переключилось на тихую возню и скрытое хихиканье в прихожей. Тётка Черепаха сконцентрировалась, как это бывало
С грохотом упал портрет Спинозы в тяжёлой раме. Из дворика вбежали утки, вооруженные секаторами, а из прихожей показались удивленные Ро и Кро.
– Маменька, – заговорил нерешительно Кро, – мы нарвали для Вас букетик первых фиалок, но не могли определиться, кто из нас Вам его подарит.
– Ещё мы нашли вот это под кустиком, – сказала Ро, разворачивая лист Мать-и-мачехи.
А в нём лежали изумруд и рубин, Че всплеснула пухленькими ручками в перстнях.
– Ещё, маменька, мы видели очень смешных тритончиков около лужи! – радостно сообщил Кро.
– Ещё, мамочка, на наше озеро прилетели лебеди!– восторженно выпалила Ро, – Четыре пары, а один– чернёшенький!
Че приняла фиалки с царским поклоном, как самый дорогой букет из миллионов букетов её долгой жизни, и направилась с ним в кухню.
– Мы поставим это синее чудо в рюмочку для пельменей, – счастливо заклокотала Че.
В дверях кухни появилась несчастная фигура Фемистоклюса с любимым Тёткиным плюшевым медведем в белом атласном костюме невесты, с ног до головы облитым вишнёвым вареньем.
– Ты меня прости, детка, что взять с глупого старикашки! – заговорила жалобно фигура,– Даже синие оккупанты благоговели перед твоими мишками, но ты так громко закричала, что я от испуга уронил банку…
За спиной Фемистоклюса возникли: заспанное лицо профессора, круглое смуглое лицо Паралличини, покрытое белой пеной для бритья, и розовое от волнения лицо Берёзы с одним глазом накрашенным, а с другим – не накрашенным. Лица спрашивали: «Что, пора в бомбоубежище, мы слышали сигнал воздушной тревоги?»
– Ничего, дедуля, ничего страшного,– заклокотала блаженным голосом Че,– главное, дети помирились, рубин нашёлся, лебеди прилетели! Пойдемте скорее кормить лебедей!
Она нагребла с противня в прихожей побольше булочек и помчалась к выходу. Все вышли на крыльцо следом.
– Тётушка! Тётушка! – донёс ветер.
С зелёного пригорка бежала большая круглая Пышкина тень, а следом– он сам. Че вздрогнула и раскинула маленькие ручки с кулачками, набитыми булками, заслоняя всех, стоящих на крыльце за её спиной, от беды.
– Не бойтесь,– отважно заявила Тётка Черепаха,– мы больше не сдадим наших погребов и кладовых никаким врагам с тощими лицами!
Пыш стремительно приближался, он запнулся о злосчастное жёлтое ведро, то есть, об исторический артефакт, упал, вскочил и, запыхавшийся, подбежал вплотную к воинственной Че, выпятившей живот и пять подбородков.
– Тётушка! Я сейчас был на литературном вечере L.W.L! –выпалил с предыханием поэт, пряча под мышкой небольшой сверток.
– Малыш, – заклокотала снисходительно-покровительственным тоном Т.Ч.,– я понимаю, последние события отложили след на твоём сознании, но моя любимица L.W.L. жила в пятнадцатом или в шестнадцатом, а может быть, в семнадцатом веке!