Майя

Варава Алевтина Ивановна

Ни один из её сожителей никогда не смог бы так. И она сама бы не смогла…

Изумительно…

Неловко наколов неузнаваемый после пожарки фрагмент овоща и ещё немного мяса, Майя снова украдкой разомкнула губы и быстро поместила это великолепие в рот.

На пятом кусочке незаметно подкралась кухарка со второй порцией — салатом. Майя так испугалась, что уронила палочку, и та расплескала соус из формы по столу.

— Сейчас я всё уберу! — пообещала кухарка, и, поставив салат — произведение искусства с рисунком из тёмного соуса по кайме тарелки! — сбегала за тряпкой. Она стала прямо на глазах Майи протирать расплёсканную той пищу.

Лоб

гостьи из другого мира покрылся испариной от такого стыда, хотя в зале было прохладно.

Но, когда невозмутимая общественная кухарка удалилась, руки сами потянулись к непередаваемо потрясающему мясу.

К концу порции Майя даже несколько раз разомкнула губы, не пытаясь прикрыть своё нутро рукой. Всё равно никто не таращился.

Соус на салате оказался ещё фантастичнее. Она протёрла ломтиками бесстыдно нарезанного помидора его весь, с трепетом отправляя в рот. Некоторые кусочки пищи поймать зубьями не удавалось. Люди в зале помогали в таком случае ножом, но Майя не умела ловко орудовать здешними пищепринимательными приспособлениями. Пришлось оставить порции недоеденными.

Внутри нарастало ликование. Всё это было так здорово и так просто! Майя уже почти поборола неловкость и даже подумывала добраться до дома нагишом.

Требовалось только пописать. Она оглядела зал, но ничего подходящего не увидела.

— Простите, а где здесь есть унитаз? — уточнила она у своей общественной кухарки, когда та пришла убрать почти опустевшие формы.

Та вскинула брови, издала звук, словно сдерживала смешок.

— Туалеты вон там, за ширмой.

— Спасибо, — кивнула Майя. Хотела спросить, где касса, но засомневалась: может, счёт в публичных домах питания приносят так же, как в ванных заведениях? — Как мне оплатить пищу?

— Сейчас я вас посчитаю, — снова плотно сомкнув ненадолго губы, сказала кухарка.

Майя направилась к ширме, но никаких унитазов там не обнаружила, только ряд одинаковых дверей на небольшом расстоянии друг от друга, и очень красивый мраморный умывальник.

Неуверенно опустила одну из ручек. Верно! Тут тоже унитазы зачем-то сунули в крошечные комнатушки.

Пока Майя справляла нужду, дверь открыл какой-то голый парень.

Ойкнул и быстро захлопнул, хотя она уже натягивала обязательные трусы. Майя не успела сказать, чтобы заходил, настолько стремительно удалился незнакомец. Снаружи она его не увидела. Наверное, спрятался в другую комнатку.

Вымыв руки, Майя вернулась к столику и нашла там счёт в кожаной книжечке — действительно, как в ванных заведениях.

Оплатив пищу Алисиной картой, Майя получила на телефон уведомление от банка. Нужно начинать экономить.

Попробовать, что ли, пройти домой пешком или воспользоваться общественным транспортом? Но было уже пять часов, как бы не опоздать к автовокзалу. Так что Майя всё-таки вызвала такси.

Осмотрела напоследок квартиру, проверила опустевший холодильный шкаф, вынула из розеток электрические приборы и спустила чемоданы к подъезду.

Маску надела опять, всё-таки детей во дворе было полно. Смелости хватило выйти нагишом только из ресторана, уже в первой машине она прикрылась: в одном салоне с водителем сидеть с голым ртом было тяжко.

Ожидающая своё такси Майя и представить не могла, с какой вакханалией ей предстоит столкнуться на автовокзале!

Глава 3

Срамная ярмарка отдыхает!

Конечно, Майя понимала, что все вокруг будут голые. И к этому готова была.

Но она попала на что-то вроде срамной ярмарки времён СССР, только в разы, разы хуже! Потому что тут не просто продавали выращенные своими руками продукты питания, тут продавали готовые! И даже…

Перед автовокзалом, куда Майю подвезло такси, выстроился целый павильон эксгибиционистов. Собравшиеся по одному или по двое в небольших боксах с одной прозрачной стенкой мужчины и женщины (но чаще мужчины!) демонстрировали на потеху прохожим каждый своё, изощряясь в изобретательности непотребства. Кто-то жарил над раскалёнными углями сочные до истомы котлетки и румянил перерубленные пополам огромным ножом булки, а потом собирал в невообразимую башенку, перемежая овощными фрагментами и заливая многоцветными соусами. Кто-то прессовал между двумя накалёнными железными глыбами тоненькие сосиски разных тонов: бледно-коричневые, тёмно-бордовые, с крапинками или ребристыми краями. Потом совал их, прогретыми до появления пара, в хлебные булки с отверстием, словно бы пародируя этим извращением банальный половой акт, и выдавливали на торчащий кончик белый, красный и жёлтый соусы. А некоторые сосиски помещали в булки, вспоротые пополам, и пихали туда же фрагменты странных сморщенных огурцов, расчленённые заранее помидорки и некую хрустящую присыпку коричневого цвета.

Кто-то — тут Майя не смогла не замереть, наверное, на целых десять минут с толпой восторженных зевак — плюхал в сырое тесто несколько ложек фарша с кусочками лука, склеивал края и опускал всё это в огромный чан, полный кипящего на огне масла! Майя за всю свою жизнь не видала такого количества смазки для жарки, ей казалось, что, даже если слить в ведро флаконы целого супермаркета с товарами для взрослых, выйдет меньше! Масло проникало в каждый квадратный миллиметр теста. Вздувало на нём хрупкие пузыри. Из чана изделия выходили золотистыми, бьющими дурманным ароматом наотмашь.

Но разве можно взять в рот что-то, очевидно, вобравшее в себя такое количество смазки? Это ведь даже не жарка, это прямо-таки варка в масле! Словно преступников в Средневековье, до того, как Церковь запретила такую казнь, как непристойную, тревожащую ноздри глазеющего люда срамным ароматом готовящейся человечины.

Чуть дальше другая умелица проделывала что-то похожее с тестом другой формы, скрученным в кружок с дырой по центру, но после изъятия из масла, она ещё и посыпала изделие белым наркотическим порошком. И даже на вывеске было об этом написано огромными буквами: «Пончики с сахарной пудрой»! Невероятно, но около этого эксгибиционистского представления собралось особенно много людей с детьми. Малыши самого разного возраста, некоторые едва до колен достающие родителям, тянули крохотные ручонки к этим пропитанным смертоносным маслом и липким от психотропного порошка «пончикам», прямо тут, на месте, заталкивая их в обнажённые рты.

У Майи в глазах потемнело от ужаса.

Все плоды эксгибиционистских представлений, устраиваемых в павильоне, отдавали зрителям за деньги. Майе даже показалось, что многие столпились не ради шоу, а именно чтобы получить эту публичную пищу: кто-то ждал, отвернувшись от арены, некоторые сосуны отходили чуть в сторону и дымили палочками, поглядывая на часы.

Впрочем, понять тех, кто захотел купить демонстрационное изделие, Майя могла. От павильона эксгибиционистов на километр вокруг разносился такой умопомрачительный колдовской аромат, что от него прямо-таки ноги подкашивались.