Мазепа

Булгарин Фаддей Венедиктович

Огневик, спустясь с валу, опомнился от замешательства, в которое привела его мнимая опасность.

– Мы дурно сделали, что не убили злодея, – сказал Огневик товарищу своему, – пока он жив, я не могу быть счастливым! Вся адская сила в его руках!..

– После рассудим! – отвечал Москаленко. – Теперь надобно спасаться… Я не верю великодушию Мазепы и опасаюсь погони…

Они влезли на берег оврага, по приготовленной ими веревочной лестнице, подняли ее, вскочили на коней своих, с которыми ждал их казак, и поскакали в лес.

Возвращаясь в Украину, Огневик случайно встретился с

Москаленкой в пограничном польском местечке и узнал от старого своего товарища подробности о взятии Белой Церкви изменой и о бегстве семьи Палеевой, с несколькими десятками казаков, в Польшу. Москаленко, услышав от Огневика о намерении его похитить Наталью, взялся помогать ему, отыскал старых казаков палеевских, рассеянных по окрестностям, и собрал ватагу из тридцати человек, готовых на самое отчаянное дело. Мария отправилась одна в Батурин, и когда устроила все к побегу Наталии и переговорила с нею, то дала знать Огневику, и он, пробираясь по ночам непроходимыми местами со своей ватагой, прибыл в окрестности Батурина и расположился в лесу, неподалеку от Бахмача. В эту ночь Мария ждала его на своем хуторе, где собралась и ватага, чтоб вместе с Натальей бежать в Польшу.

Проскакав несколько верст по узкой тропинке, они выехали на поляну и завидели огонь на хуторе. Огневик придержал своего коня и сказал Москаленке:

– Ты слышал, друг мой, что говорил Мазепа: Мария изменила нам, предала… Она должна получить воздаяние…

– Высечь бабу порядком, чтоб помнила казацкую дружбу, – отвечал Москаленко.

– Нет, друг, этим она от меня не отделается! Она заслужила смерть.

– Неужели ты решишься убить женщину! – воскликнул Москаленко с удивлением.

– Я убью не женщину, но ядовитую змею, которой жало грозит не только мне, но и Наталье. Ты знаешь, любезный друг и брат, какая необходимость заставляет меня решиться на это отчаянное средство? Ад внушил Марии любовь ко мне, на пагубу мою! Не будучи в состоянии погасить во мне любовь к Наталье, она решилась погубить меня и, вероятно, погубит также и Наталью. Доказательства измены ее ясны и неоспоримы…

– Делай, что хочешь! – сказал Москаленко.

Собака подняла лай на хуторе, и у ворот встретили их казаки. Мария выбежала на крыльцо с пуком зажженной лучины и, не видя Натальи, спросила Огневика: "А где ж она?"

Огневик, не приветствуя Марии и не отвечая ни слова, вошел в избу и, не снимая шапки, сел на скамью. Казаки остались на дворе с Москаленкой; одна Мария последовала за Огневиком. Она стояла перед ним, смотрела на него с удивлением и беспокойством и наконец спросила его:

– Что с тобой случилось, Богдан? Где Наталья?

– Искусство твое в предательстве не спасет тебя теперь от заслуженной тобою кары, изменница! – сказал Огневик грозно. – Я говорил с самим Мазепою, и он все открыл мне… – Огневик смотрел пристально в глаза Марии, но она была спокойна и, покачав головой, горько улыбнулась.

– Ты встретился с Мазепою! – сказала она. – Видно, он не мог ни убить тебя, ни захватить в неволю, когда довольствовался одним обманом!

– Замолчи и готовься к смерти, – закричал в бешенстве Огневик, вскочив с места. – Довольно был я игралищем ваших козней! На колени и читай последнюю

молитву! – Огневик выхватил саблю.

– Несчастный! Неудача и любовь ослепили твой рассудок, а гнев заглушил голос совести. Ты поверил общему нашему злодею и обвиняешь меня… Меня! Зачем было мне подвергаться опасности и трудам, чтоб предать тебя Мазепе, когда жизнь твоя была уже в моих руках в Кронштадте, а свободою твоею я могла располагать в Кармелитском монастыре, в Бердичеве? Но если смерть моя может доставить тебе утешение, убей меня! – Мария при сих словах бросилась на колени и обнажила грудь. – Рази, пробей сердце, в которое ты влил вечную отраву! Жизнь моя – тяжкое бремя, пытка! Освободи меня от мучений… О! убей меня, убей!.. Мне сладко будет умереть от руки твоей!.. Ты будешь плакать по мне, Богдан, будешь сожалеть обо мне!.. Ты полюбишь меня за гробом, когда истина откроется… Убей меня!..

Огневик, занесший уже саблю, чтоб поразить Марию, остановился. Но она ухватилась за его колени и пронзительным голосом вопияла:

– Сжалься надо мною и убей меня! милый Богдан, не смущайся, не робей… Я прошу у тебя смерти, как милости, как награды за любовь мою!..

Жалость проникла в сердце Огневика. Он вспомнил все, что Мария для него сделала, и ее отчаянье, ее необыкновенное мужество в последний час, ее самоотвержение заставили его усомниться в истине его подозрений. Он вложил саблю в ножны и сказал ласково:

– Встань, Мария, – объяснимся!

Мария рыдала. Твердая душа ее размягчилась. Почти бесчувственною Огневик поднял ее с пола и посадил на скамью. Долго она не могла прийти в себя; наконец, когда выплакалась и несколько поуспокоилась, сказала с упреком:

– И ты мог подозревать меня в измене! И ты мог поверить Мазепе!

– Да рассудит между нами Бог! – возразил Огневик. – Быть может, ты невинна, Мария, но на моем месте ты сама стала бы подозревать…

– Нет, я не стала бы подозревать того, кто дал мне столь сильное доказательство любви, преданности, самоотвержения!..

– Довольно, Мария! Выслушай и после рассуди…

Огневик рассказал ей все, случившееся с ним в Бахмаче. Мария задумалась.

– Нет! – сказала она после долгого молчания. – Нет, случай, а не измена свел тебя с Мазепою. Из чужих людей один только сердюк, стоявший на часах над оврагом, знал нашу тайну, и этот сердюк здесь; он бежал от мести гетмана, следовательно, изменить было некому. Притом же, верь мне, Богдан, что если б Мазепа был в состоянии задержать тебя, то он не выпустил бы тебя из рук!..

При сих словах Марии Огневик почувствовал, что он слишком поспешно поверил словам Мазепы и слишком торопливо последовал совету своего товарища, представлявшего ему опасность неизбежною.

– Весьма вероятно, – примолвила Мария, – что гетман, мучимый бессонницею или поспешая на любовное свидание с княгинею, забрел один в сад и случайно наткнулся на тебя… Хладнокровие и присутствие духа даровало ему преимущество над тобою, Богдан! Я думаю, что он был в твоей власти, а не ты в его.

– Быть может! – сказал Огневик с досадою. – Но теперь одна смерть заставит меня отказаться от исполнения моего предприятия… Во что бы то ни стало – Наталья будет моя…