Мазергала

Рогожин Григорий

Карасорм отвел глаза в сторону и промолвил:

— Освободите настил от тела вашего друга. Ему уже теперь все равно.

Невесть откуда взявшиеся тучи затянули небо тяжелым свинцовым полотном, и через минуту начался ливень небывалой силы.

Раздался ужасный треск и сначала Георгий подумал, что это удар грома, но, в следующее мгновение, услышав победный рев пиратского войска, он понял, что разбойникам удалось-таки выбить центральные ворота. Враги вступили на пристань.

Карасорм оказался прав. Времени на то, чтобы снести тело Лукана вниз, не было. Георгий и Альберт просто столкнули труп Криволицего с настила вниз, и он упал на безжизненные тела своих соотечественников

лицом вверх и руки его при этом раскинулись в стороны, словно он хотел обнять весь мир и в то же время прикрыть павших собратьев от какой-то неведомой опасности, хотя, ни ему, ни им уже ничего не грозило... Там, куда они все ушли, не было ни боли, ни страха...

Сверкнула молния, раздался удар грома, который словно послужил сигналом к началу решающей битвы.

Хриплые крики командиров, глухой удар десятков столкнувшихся щитов и клинков — за поверженными воротами закипел свирепый бой, и теперь половине из стоящих на стене стрелков пришлось развернуться для того, чтобы уничтожать ворвавшегося в город-крепость врага.

Великан Кронгрус — слуга Грозника дрался в первых рядах королевской армии. Без доспехов, в заляпанной кровью одежде, некогда имевшей белый цвет, он выглядел среди толпы низкорослых, по сравнению с ним, воинов, словно оживший монумент мифического богатыря. Он размахивал двумя длинными двуручными мечами, одним ударом убивая наповал двух-трех пиратов, "вливавшихся", словно поток черной смолы, в проем, оставшийся от ворот. Однако устрашающий вид Кронгруса ничуть не смущал озверевшего врага. Пираты, тесня основные силы королевской армии, окружили Кронгруса плотным кольцом, пытаясь дотянуться своими острыми клинками до его могучего тела, но Кронгрус расправлялся с ними, словно со щенками, не давая разбойникам приблизиться к себе на расстояние удара.

Ворота, находившиеся в северной и южной частях оборонительной стены, ещё держались, не поддаваясь ударам пиратских таранов и там, за стеной на черных кораблях еще оставалась большая часть разбойничьего войска.

Карасорм приказал всем резервистам, у которых не было арбалетов, спуститься вниз, потому, как враг сконцентрировал свои основные силы в районе центральных ворот, и ваахская армия с трудом сдерживала натиск неприятеля.

Альберт и Георгий, развернувшись лицом к морю, стреляли в пиратов, сходивших с кораблей, а Нира, растянувшись на настиле, прикрывала их со спины, так как среди прорвавшихся через выломанные ворота врагов были и арбалетчики, которые, в первую очередь попытались расправиться с ваахскими стрелками, находящимися на настиле оборонительной стены.

Впрочем, Георгий подстраховался, привязав к своей спине подобранный им ранее щит, и Альберт, глядя на друга с улыбкой, заметил, что с этим щитом за спиной Георгий похож на "черепашку-ниндзя".

— Хорошо тебе смеяться! На тебе-то — кираса! — огрызнулся Георгий. — А тут — крутись, как хочешь!

Однако вскоре друзьям стало совсем не до шуток. Пираты взломали сначала северные, а затем и южные ворота стены и напали с флангов на ваахское войско, основная часть которого располагалась в середине пристани, отражая атаки противника, вторгшегося через центральные ворота.

Разбойники, ранее пытавшиеся перелезть через стену, побросали приставные лестницы и примкнули к своим собратьям, справедливо рассудив, что нет никакого смысла карабкаться на верх стены по приставным лестницам, когда все ворота выломаны.

Альберт сразу же сориентировался в сложившейся ситуации и, подобно Нире, лег на настил, стреляя в пиратов, бьющихся на пристани с королевскими войсками. Георгий же не покидал своей позиции, продолжая разить стрелами врагов, сходящих с кораблей на берег.

В

стрелах недостатка не было. Стена была уже утыкана ими, словно кактус иглами, кроме того, Георгий взял несколько колчанов у убитых королевских стрелков, которым арбалеты и стрелы были уже не нужны.

Когда Георгий, сообразив, что большая часть пиратского войска уже находится на пристани, и лучше будет, если он присоединится к Нире и Альберту, уже собрался залечь рядом со своими друзьями, Альберт вдруг сам подошел к нему.

— Жора, дай колчан! Расстрелял все к черту!

Георгий молча кивнул и, прислонив свое оружие к стене, отстегнул от своего пояса красиво вышитый колчан со стрелами, принадлежавший при жизни одному из командиров арбалетчиков. Намокшая под дождем застежка отказывалась повиноваться мокрым скользким пальцам Георгия, и тогда Альберт нетерпеливо воскликнул:

— Ну, что ты возишься! Давай быстрее!

Георгий выругался, сорвал колчан с пояса так, что застежка осталась на ремне, а полуразодранный колчан — у него в руках.

— На! Держи! — протянул он стрелы Альберту. — Будь он проклят...

Георгий посмотрел в сторону моря, где под завесой дождя покачивались на невысоких волнах пиратские корабли. Он заметил, что на одном из судов морские разбойники столпились на палубе. Похоже, они и не думали о том, чтобы примкнуть к своим наступающим товарищам. Георгий смахнул с ресниц капли дождя и прищурился, рассматривая подозрительный корабль. На мгновение ему показалось, что в этой группе разбойников что-то молниеносно быстро блеснуло. Потом еще раз... Еще...

— Альберт! — окликнул он друга, который уже отошел в сторону. — Подожди! Посмотри-ка!

Альберт, качнув головой в нелепом шлеме с волосяной кисточкой на макушке, нехотя вернулся.

— Ну, что еще?

— Посмотри, — Георгий указал пальцем на сборище пиратов. — Все штурмуют город, а эти толкутся на палубе и... Вот! Смотри! Опять какой-то блеск! А ведь солнца-то нет!

Тем временем, на палубе корабля, где, в ожидании кого-то или чего-то топтались морские разбойники, произошли некоторые изменения. Теперь Георгию стало ясно, что разбойники окружают плотным кольцом какого-то человека. Они перекинули широкий трап на соседний корабль и, прикрывая своими телами какого-то коротышку, медленно перешли по доскам на палубу соседнего судна. Их путь, несомненно, лежал к центральным воротам. Они двигались не спеша, а человечек, которого они прикрывали, нес в своих руках поблескивающий время от времени предмет.

— Это — Дастиан! — выпалил Альберт и, вскинув заряженный арбалет, выстрелил, целясь прямо в светящийся предмет.

Георгий не стал задавать лишних вопросов и, зарядив свое оружие, "взял на мушку" первого попавшегося пирата из охраны Дастиана и, вслед за Альбертом, послал стрелу, которая за долю секунды достигла цели, вонзившись разбойнику в ногу. Тот на ходу выдернул ее из своего бедра и что-то прокричал своим товарищам, показывая на верх стены, туда, где плечом к плечу стояли Альберт и Георгий.

Альберт выпустил уже три стрелы, но ни одна из них не попала в цель. Что говорить, он только-только начал осваивать владение новым для него оружием. Георгий краем глаза видел, как Альберт, чертыхнувшись, закладывал в ложе арбалета четвертую стрелу в то время, как Георгий ранил еще двух пиратов, которые, впрочем, совсем не чувствуя боли, выдергивали его стрелы из своих тел с таким презрением, словно это были не орудия смерти, а обычные занозы, только несколько больших размеров.

Между тем три пирата с арбалетами в руках отделились от шайки, сопровождавшей Дастиана, для того, чтобы прикрыть своих товарищей от надоедливых стрелков.