Мазергала
Шрифт:
"Огневка" по весу оказалась в два раза легче тяжёлого каменного снаряда, но все равно, стоило только Георгию взять в руки этот липкий, облепленный листьями какого-то растения, деревянный шар, начиненный булькающей при каждом шаге жидкостью (Георгий уже догадался по недвусмысленному запаху, исходившему от снаряда, что пираты, как и ваахцы, заправляли свои "огневки" нефтью), он понял, что протащить этот снаряд на расстояние ста пятидесяти шагов, отделяющих его от катапульты, без передышки — почти неразрешимая задача.
— Давай, Жора, давай! —
— Попали мы с тобой, друг! — "в сердцах" крикнул Георгий в ответ и "смачно" выругался, отчего ноша как будто бы стала легче.
Вокруг царил настоящий ад... Среди ваахцев были уже убитые и раненые, которых быстро подбирали специально созданные для этого в спешном порядке команды людей и увозили на телегах вглубь города. Раненых доставляли в лазарет — к доктору Кристису, с убитыми же не церемонились — их трупы укладывали прямо на мостовые глухих переулков.
На глазах Георгия каменный снаряд пиратов угодил в голову одного из ваахских солдат, не успевшего вовремя увернуться. Беднягу не помог стальной шлем. Его голова в долю секунды была смята, и он повалился, корчась в предсмертных судорогах, на камни причала, прямо под ноги Георгию, заляпав тому сапоги серыми ошмётками мозгового вещества и неестественно ярко-красной кровью.
Георгий, с трудом преодолев приступ тошноты, обошёл дергавшееся в агонии, обезглавленное тело.
Чуть поодаль валялась оторванная нога с остатками, теперь уже не нужных ей, железных доспехов.
"Само тело видимо уже унесли, а с ногой возиться некому, да и некогда", — совершенно неожиданно для себя, с каким-то тупым равнодушием, подумал Георгий, и это чувство полного безразличия к факту смерти другого человека испугало его.
Что-то новое, "неживое" поселилось в его душе. Подобное чувство должен был испытывать человек, который ещё не умер, но уже заранее похоронил себя и которому было уже совершенно "наплевать" на то жив он или мёртв...
В следующую секунду пылающий шар с зудящим шумом упал прямо на оторванную конечность неизвестного солдата, облегчив тем самым работу тому, кто после битвы будет расчищать все это ужасное месиво из обломков дерева, пыли, крови и трупов.
Теперь Георгий понял, почему в древности на Земле во время войн долгое время с большим успехом использовались такие примитивные метательные орудия, как катапульты. Если каменный шар попадал в группу людей, то убивал и калечил сразу несколько человек, причем раны, нанесенные посредством его падения, выглядели просто ужасно. Шары же, наполненные нефтью, разбиваясь, обдавали потоками горящей жидкости все и вся вокруг себя, и требовалось довольно много песка и воды для того, чтобы не позволить огню "сожрать" деревянные конструкции стены и катапульт, вода на которых, заблаговременно вылитая на них перед боем, быстро высыхала под лучами солнца.
— Пружину вполнатяга! Зажигай!
Командир боевого расчета хорошо знал свое дело. "Огневка" весила меньше, чем каменный снаряд, следовательно, для того, чтобы попасть в цель, необходимо было ослабить натяжение пружины, приводящей в действие механизм рычага-ковша и тогда...
— Есть попадание! — прокричал наводчик со стены, опрометчиво повернулся к неприятелю спиною, и, тотчас же, пиратская стрела вонзилась в его шею. Он медленно стал оседать на помост. Георгий не заметил на лице наводчика ни страха, ни гримасы боли. Лицо этого человека выражало всего лишь удивление, похоже, он до самого конца не верил в то, что и к нему пришла "костлявая старуха с острой косою" под названием — смерть...
Мертвое тело наводчика, сорвавшись с помоста, ещё не успело коснуться земли, а командир расчёта уже кричал:
— Наводчик убит! Кто из вас обладает зорким глазом?! Кто-то из вас должен заменить его! Немедленно!
По-видимому, никто, из услышавших этот вопрос, ваахцев, не мог поручиться за то, что в состоянии заменить погибшего. Все люди, оказавшиеся в тот момент рядом с катапультой, молчали, косясь друг на друга на друга и вслед за этим опуская глаза, показывая тем самым, что кто угодно, но только не он, сможет занять место наводчика.
— Я смогу! — закричал Альберт, подбежав к командиру. — Я смогу заменить наводчика!
Георгий озадаченно посмотрел на друга.
"Что он делает?! Безумец! Ведь это же верная смерть!"
Он хотел остановить Альберта, но в следующее мгновение понял, что его друг не случайно вызвался лезть на стену. Именно там, в нескольких шагах от того места, где только что находился наводчик, стояла сейчас, выпуская из своего арбалета стрелу за стрелой, "новая любовь" Альберта — Свободная Охотница Нира.
— Ты справишься? — с сомнением в голосе спросил командир расчета, окинув Альберта критическим взглядом.
— Конечно! Я не вижу в этом ничего сложного! — бодро ответил тот.
— Тогда на стену, живо! — приказал командир. — Ну а вы, что встали, бездельники?! — закричал он на своих подчиненных. — Подающие — за "огневками"! Расчет — пружину натянуть! Снаряд в ковш!!!
Георгий, с трудом превозмогая усталость, побежал к временному складу "огневок", где человек пять боролись с пламенем, которое принес с собою, упавший в двух шагах от склада, вражеский снаряд.
Преодолев половину пути, Георгий на бегу обернулся и увидел, что Альберт уже забрался на настил и тут же что-то прокричал командиру расчета катапульты. Ковш орудия, словно гигантская рука, в мгновение ока взметнулся вверх, и пылающий шар, похожий на комету с молниеносной быстротой взлетел в небо и, описав в воздухе крутую дугу, упал по ту сторону бревенчатой стены.
Попала "огневка" в цель или нет, Георгий так и не узнал. Дело в том, что вокруг падали снаряды противника и нужно было "смотреть в оба", чтобы не попасть под удар бомбы.