Мажор-3. Правда опаснее смерти
Шрифт:
– Рогов, вам есть что добавить? – спросил Пряников.
– Они сами меня вынудили, – упрямо гнул свое водитель. – Все! И Саня. Нас нагнули, а он, знай, свое твердит, что надо договориться. А есть люди, с которыми можно только с позиции силы, которые понимают по-другому!
– Сойдет за признание, – спокойно констатировал Симоненко.
– Ну и что вы нам пришьете? – усмехнулся Рогов. – Хулиганку? 15 суток? Да, пожалуйста!
– У гражданина Хасанова другой взгляд на этот вопрос, – возразил Симоненко. – Покушение на убийство, УК РФ
Соколовский привез Хасанова прямо в больницу, договорившись с водителями «АВТОВОЗА», чтобы они на время увели жену Антонова. Предприниматели встретились взглядами, но теперь в их глазах не было вражды. Слишком много чего произошло за это время, многое теперь стало понятно, и на многое оба смотрели теперь иначе.
– Короче, такая ситуация, – кашлянув, заговорил Хасанов. – Тут твои пошалили, сильно. Но… Я им немного работы дам. Ты приходи в себя. Обсудим детали. – Он посмотрел Антонову в глаза и добавил: – Как ты хотел. Говорить будем.
Соколовский смотрел на обоих предпринимателей и думал о том, договориться, может, и выйдет. А вот успокоиться будет сложнее. Хотя оба взрослые и здравомыслящие мужики. Все встанет на свои места.
Телефон в кармане завибрировал. Соколовский посмотрел на экран: пришла эсэмэска от Кати: «Нам нужно встретиться. Срочно!»
Игнатьев занимался на тренажере. Ему было трудно и пока еще очень больно, но стискивал зубы и выполнял упражнения снова и снова. Соколовский смотрел на своего бывшего врага и думал, что, несмотря на свои принципы, жизнь заставила его все же прийти сюда. Точнее, не совсем жизнь, а рассказ Кати о том, как выжил ее отец, после того как пуля киллера попала ему в позвоночник, как он лежал парализованный три месяца. После она рассказала о запуганной жене убитого адвоката, чей труп нашли повешенным у Кати в квесте.
– Раскрыт секрет возвращения из мертвых? – сказал Соколовский, проходя в тренажерный зал.
– Передумал сажать Фишера? – Игнатьев отпустил железо и взял с лавки полотенце.
Мажор проходит мимо бассейна, к Игнатьеву.
– Нет, – возразил Игорь. Потом помолчал и добавил. – Хуже напарника, чем я, не придумаешь. Мне терять нечего. Я никогда не остановлюсь. И я обязательно посажу Фишера.
– Это я уже слышал, – вытирая полотенцем лицо и шею, сказал Игнатьев. – Что еще? Ты тоже не просто так пришел. Какое у тебя предложение?
– Я не верну вам бизнес. Но если вы скажете, что у вас есть на Фишера, то мы вместе избавим от него мир. Что скажете? Договорились?
Игнатьев молча взял палку и, опираясь на нее, пошел к двери, сделав знак Соколовскому идти за ним. В кабинете он запер дверь и уселся за стол в глубокое кресло.
– У Фишера всегда были руки по локоть в крови. Но когда-то он был менее осторожен. Факты из жизни не вычеркнешь, поэтому он вычеркивал из жизни тех, кто знал о них.
– Поэтому он пытался вас убить? – спросил Игорь.
– Если
Игнатьев вытягивает из стола папку, а оттуда фотографию и бросает ее через стол Соколовскому. На фото трое: Игнатьев, Соколовский-старший. Фишер жарит шашлыки. На заднем фоне женщина с маленьким ребенком. Игорь узнал мать.
– Зачем ей это было нужно? – спросил он, поперхнувшись, потому что неожиданно пересохло во рту.
– Этим вечером, – Игнатьев кивнул на фото, – мы с твоим отцом выпили. Отмечали годовщину совместного бизнеса. Фишер не пил. И он пригрозил нам, что закопает обоих вместе с семьями, если решим его кинуть. Твоя мать это слышала. Она испугалась, за отца и за тебя. Наняла детектива, кое-чего нарыла…
– Что именно? Что-то важное?
– Достаточно, чтобы закрыть Фишера на пожизненное.
Игорь наконец справился с собой и, отложив фото, спросил:
– Если мать убили, значит, компромат у Фишера?
– Он его не нашел. Потом пытались найти и мы с твоим отцом. У нас тоже ничего не вышло.
– И что изменилось теперь?
– А теперь я понял, что только один человек может знать, где она его спрятала. Это тот, кто следил за ней.
– Ее убийца, – догадался Соколовский.
– Я знаю, кто он, как он действует, – поднявшись из-за стола, сказал Игнатьев и принялся ходить по кабинету, опираясь на палку. Потом он подошел вплотную к Игорю и добавил: – И чтобы посадить Фишера, тебе придется нарушать закон.
– Постараемся обойтись без этого, – протянул Игорь Игнатьеву руку. – С чего начнем?
– Нужно кое-что раздобыть в ментовском архиве.
– Разрешите? – Симоненко вошел в кабинет Пряникова и прикрыл за собой дверь. – Вот рапорт о вчерашнем задержании.
– Давай сюда, – подполковник поднял глаза на следователя. Взяв протянутый ему лист бумаги, он снова посмотрел на Симоненко и сказал: – Есть одно пожелание. Ты полегче с Соколовским.
– Вы бы тоже, – не меняя вежливого тона, ответил Валера.
– В смысле? – Пряников сразу заподозрил неладное и нахмурился.
– Вы следить за ним должны. А вместо этого занимаетесь социальной адаптацией.
Вика остановилась у двери кабинета Пряникова и замерла, прислушиваясь к голосам.
– Соколовский нам нужен.
– Конечно, нужен, – согласился Симоненко. – Но под контролем.
Из всех папок с делами о «самоубийстве» топ-менеджеров Игнатьев выделил одну. И она сейчас лежала на столе Савельева, невысокого плотного человека. Дорогой рабочий стол, сложное освещение кабинета, на стенах стеллажи с редкими сувенирами и дорогими, ручной работы мастеров, со всех материков. В кабинете было тихо, было только слышно, как тяжело дышит Савельев. Наконец он оттолкнул папку от себя и посмотрел на Игоря с негодованием.