Мазохистка
Шрифт:
Нет, все-таки инстинкт самосохранения у меня присутствовал. Или, быть может, его вбил в меня Скуало. Собственноручно, так сказать. Поль было заподозрил неладное, когда кровь не хлынула из моей колотой раны, а тело мое стало подозрительно прозрачным, но поздно, слишком поздно. Я вынырнула из-за боксов у входа, к которым намеренно его заманила, и выпустила в неподвижную мишень всю обойму. На этот раз, в голову. В последнее мгновение в его глазах мелькнуло удивление, и тело упало на холодный бетонный пол. Я подошла к нему, смотря в широко раскрытые темно-синие глаза:
– Это тебе за Луссурию,
Вот он, этот момент. Я впервые убила человека. Выследила и убила. Я стою и смотрю на него, но душа моя будто покрылась толстым слоем льда, и я ничего не чувствую. Странно. Ведь Скуало говорил…
– Пламя Тумана, значит, – я вздрогнула, выставив пустую беретту в сторону неожиданного свидетеля моей свершившейся мести. Раздались звуки шагов, и из темноты с противоположной стороны ко мне неспешно двинулась какая-то фигура. Когда мужчина подошел ближе, первым делом я выцепила взглядом несколько мечей и странную форму с гербом Мельфиоре. Изящный брюнет с золотисто-желтыми глазами и непроницаемым лицом. «Какие у него странные брови…» – Значит, мне не придется избавляться от этого недоумка, – мечник пнул голову Поля носком сапога, глядя мне в глаза. – Терпеть не могу тех, кто отклоняется от приказов Бьякуран-самы.
– Генкши, – осенило меня, и будто мороз по коже прошелся от одного только его имени.
– Польщен, что ты знаешь обо мне, – он слегка склонил голову, не отпуская меня своими завораживающими глазами. – Надеюсь, ты понимаешь, что со мной твои фокусы не пройдут.
– Понимаю, – я сделала несколько шагов назад и вытащила из-за пояса револьвер.
– Что ж, другого я от жены мечника Варии и не ожидал, – он положил руку на рукоять одного из своих мечей.
Неожиданно я услышала визг колес, громкие голоса и топот шагов по лестнице. «Черт, неужели они всю шайку на меня бросили?» – я обреченно вздохнула, крепче сжимая в руке револьвер.
– Назад, женщина, – рявкнул до боли знакомый голос, и меня за шкирку отбросили за спину. Я обернулась узнать, чьи же руки меня поймали, и увидела лицо Жана со здоровым синяком под глазом. «Прости», – только и сумела шепнуть я, предчувствуя, что меня тоже ждет особая программа. Скуало быстро окинул взглядом царивший в подвальном помещении погром, распростертое на полу тело Поля и до сих пор не доставшего из ножен свое оружие мечника. – Вроооой, Генкши, не хочешь ли убраться подобру-поздорову?
– Ты считаешь меня трусом, Скуало Суперби? – ни один мускул не дрогнул на этом непроницаемом лице.
– Нет, мы считаем тебя рациональным человеком, иши-ши, – откуда-то из-за спин людей Скуало показался Бельфегор. Похоже, также увидев на полу труп, он поравнялся со мной и весело произнес: – С почином, Принцесса.
– А зачем Вы меня-то притащили, Бел-семпааааай? – сквозь группу людей протискивался мальчик с гигантской шапкой в форме головы лягушки.
– Молчать, Лягушонок! – прошипел Бел, и в шапку воткнулись три стилета.
Оценив обстановку, Генкши церемонно поклонился и, сказав, что «вынужден на этот раз откланяться», буквально растаял в воздухе.
– Чертовы туманники! – буркнул Скуало, развернулся и, не глядя даже на меня, двинулся к выходу.
– Скуало! – я вырвалась из рук Жана и бросилась
====== Глава 9. ======
– Скуало!!! Да постой же, ты хоть послушать можешь ме… – Прямо перед моим носом хлопнула дверца машины. – …ня?
Набрав полные легкие воздуха и выдохнув, я открыла ее и села возле отвернувшегося к окну мужа. «Черт, кажется, все хуже, чем я ожидала». На самом деле, я даже не знала, с чего начать свою оправдательную речь. Но, похоже, начинать мне и не нужно было, потому что Скуало все-таки не выдержал:
– Скажи мне, ты действительно считаешь меня настолько ни на что не годным? – он повернулся ко мне лицом, и от его пугающе-злого взгляда у меня аж рот открылся.
– Послушай, – прочистив горло, неуверенно начала я, – я, конечно, поступила несколько опрометчиво, но…
– ОПРОМЕТЧИВО?! – Мои уши были явно не готовы к такой смене частот. – ВРООООООЙ, ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЕСЛИ БЫ МЫ ТЕБЯ НЕ НАШЛИ, ЭТОТ ГЕНКШИ?.. – Скуало не договорил, снова отвернувшись к окну. На переднее сидение сел водитель, и машина тронулась.
– Тебе не кажется, что ты меня недооцениваешь? – попыталась я слабо отшутиться. В салоне повисла гробовая тишина. – Ну, прости меня! Что мне сделать, чтобы заслужить твое прощение? Придумай мне любое наказание, и я…
– Нет.
– Что – …нет? – От того, как он произнес это «нет», не дав даже мне договорить, у меня в груди похолодело.
– Ты мне пообещала, что не будешь участвовать в войне с Мельфиоре. Обещала, что не будешь убивать. Чего стоят все твои обещания, если ты так легко их нарушаешь, идя на поводу у своих эмоций, находясь в каком-то… состоянии аффекта, я не знаю.
– Скуало… – «О, Мадонна, к чему он клонит???»
– Я… не готов пока с тобой разговаривать. – «ЧТО?!»
– Что значит… Наори на меня. Хочешь… можешь, даже ударить. Только не веди себя со мной так отчужденно! – я схватила его за локоть, но Суперби высвободился из моего захвата.
– Прекрати этот цирк. Кажется, я никогда на тебя руку не поднимал.
– Я понимаю, что… обманула твое доверие, но… я должна была отомстить за Луссурию! Он ведь мой лучший друг!
– И поэтому ты своего друга чуть не поставила в ситуацию, когда он, едва справившись с одной потерей, должен был бы как-то смириться со второй? – ничего не выражающим голосом произнес Скуало.
– Послушай, я тоже устала…
– Ну, отлично. Что еще сейчас выяснится, мне интересно? – сквозь зубы процедил мечник.
– Я устала от того, что ты меня все время спасаешь. Я ненавижу ощущать себя слабой, будто все вокруг только и пекутся о том, как бы меня не сдуло ветром. Разве тебя самого это не раздражало? Разве не поэтому ты стал тренировать меня?
– Если бы хотел себе бабу-киллера, я бы ее себе нашел, не сомневайся, – он вдруг повернулся ко мне лицом. И я почувствовала такой холод, будто он смотрел на совершенно чужого ему человека, так что я даже поежилась. – Ты меняешься и… будешь еще меняться, и… я не уверен, что эти перемены мне нравятся. – Он закрыл глаза, будто борясь с сильной мигренью. – И самое отвратное, что Занзас будто знал об этом наперед. Будь неладна его гребанная гиперинтуиция!