Меценаты зла
Шрифт:
– Там давно все загнило, – прокомментировал Кирилл и закашлялся. Отдышавшись, он сказал хрипло: – Прекращаем болтовню.
– Даже если мы выберемся из каюты, то куда бежать? – спросил Клаус.
Никто не ответил. Еще часа четыре в каюте стояла тишина. Мужчины молчали, мучаясь от жажды, голода и побоев.
Дверь распахнулась, словно ее вынесли тараном. На пороге стояли двое мужчин с пистолетами.
– Че, никто не сдох? Херово вас били, – осклабившись, сказал пират с десятком шрамов на лице.
«Любой серьезный
– Шрам, похоже, они с тобой и знаться не хотят, – сказал худощавый пират. Затем он мазнул дулом по каюте и предложил: – Разговорить их?
– Родители дадут за меня хороший выкуп, – заплакал Саша Лим. – Не убивайте меня, пожалуйста!
Шрам поднял руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. Пуля пробила стюарду кадык и распорола артерию. Кровь толчками, в ритм сердцу, начала выплескиваться из раны. Несмотря на молниеносность действий пирата, Саша Лим успел наложить в штаны. Студент последнего курса медико-космической академии так и умер с застывшим в глазах страхом.
– Щенок, – прокомментировал худощавый.
– Уберите это дерьмо, – сказал Шрам и поморщился, отчего старые порезы пустились в жуткую пляску. – А потом поговорим. Если через пятнадцать минут труп будет здесь, то у меня найдется еще четыре пули.
Дверь снова захлопнулась. Клауса вырвало зелено-желтой жижей. К запаху крови и испражнений добавилась кислая вонь желчи. Поэт побледнел еще сильнее и отошел подальше от менеджера и мертвого стюарда. Жак, не прекращая, качал головой, словно не мог поверить в случившееся.
«Что если застать их врасплох? – начал размышлять Громов. Живые его интересовали намного больше, чем мертвый. – Выбить пистолет, второго вырубить ударом ноги. А Жак подстрахует…» Поднявшись на ноги и едва не упав, Кирилл полностью отмел мысль о нападении. «Если бы я был в форме, то может и попробовал». Кирилл хмыкнул от вышедшего каламбура, чем привлек взгляд Жака.
– И как его «убирать»? – спросил француз.
Все взгляды повернулись к утилизатору.
– Это ужасно, – просипел Клаус. – Черт, это просто… просто…
– Чудовищно, – подсказал Иван.
– Думаю, нам осталось жить минут десять, если мы так и будем стоять, – заметил француз и снова оглянулся на утилизатор.
Громов присел рядом с мертвым и начал стаскивать с него ботинки.
– Они ему не нужны, – оправдался он.
– Жаль, что штаны испортил, – попробовал пошутить Жак.
– Ребята… – широко раскрыв глаза, сказал Клаус. – Это же мальчик, которого только что убили. Как вы можете так… – Менеджер покраснел и замолчал.
На помощь ему снова пришел Поэт.
– В трудностях и несправедливостях душа черствеет, – сказал он. – Но мы живы и должны бороться.
Кирилл обулся и взял стюарда за лодыжки, Жак ухватил труп за запястья.
– Суй, – сказал
– Прощай, Саша Лим, – сказал француз, засовывая руки стюарда в черное жерло.
– Пусть от тела ничего не останется, – подхватил Поэт, – дух твой обретет вечность.
Кирилл стал поднимать ноги мертвеца вверх, Жак направлял тело. Вскоре залитая кровью голова, последний раз посмотревшая в каюту застывшим испуганным взглядом, тоже нырнула в утилизатор. Плечи застряли, и Кириллу пришлось повернуть тело по диагонали и с силой надавить на голые пятки.
Через несколько секунд о Саше Лиме напоминали только ботинки на звездолетчике и брызги засыхающей крови. Дверь открылась, и в каюту заглянул Шрам.
– Эй ты, седой, пошли со мной, – обратился он к Кириллу.
Громов вышел в широкий коридор и пошел впереди преступника.
– В тебе есть пиратская жилка, – заржал Шрам. – И секунды не думал, чтобы обувкой прибарахлиться.
«В каюте стоят камеры», – понял Кирилл, но другая мысль выбила ее из головы. Громов заулыбался, в сердце появилось что-то большее, чем просто надежда на чудесное спасение.
– Не хочется простудиться, – ответил Кирилл, чем еще сильнее развеселил пирата.
Они пришли в огромную кают-компанию крейсера, где их ждали еще трое мужчин. Знакомый худощавый, второй был ученым в белом халате, с гирляндой датчиков и детекторов на шее и руках, а третий, судя по роже, мнил себя главарем. Про себя Кирилл их так и назвал.
– Как ощущения от паралича? – спросил Ученый, стоило Громову сделать по каюте пару шагов.
– Ощущения как у курицы в духовке, – ответил звездолетчик.
Ученый засмеялся и спросил сквозь смех:
– Что может быть страшнее гениального ублюдка?
Громов промолчал, поняв, что тот имеет в виду себя.
– И заметь, твоя золотая форма оказалась обыкновенной тряпкой, – голос Ученого звенел от гордости. Затем он жадно спросил: – А щиты?
– Обескураживает.
– Не бреши, – поморщился Шрам. – Я видел, как ты вырубил лазер и сразу начал лупить рикошетом. Одного так и убили.
Кирилл решил рискнуть и произнес:
– Я мог бы его заменить.
– Какой шустрый, – осклабился Шрам. – Жить, наверное, хочешь?
– Да пока не надоело.
– Если б не эксперимент, вы все были бы мертвы.
– Можно сказать, это было исследовательское нападение, – поддакнул Ученый.
В разговор вступил главарь:
– Какая бы слава не была у пиратов, попасть к нам не так легко.
– Я всегда проходил вступительные испытания, – ответил Громов. – Я сильно напортачил на Тайле. И, похоже, на планетах мне нет спасения. Единственное место, где я могу попробовать выжить – это среди космических охотников. Хотя Эгон Шульц и Теодор прямым текстом сказали, что и среди пиратов у них есть свои люди.