Меценаты зла

Данилов Павел Петрович

Кирилл задержал дыхание и закрыл глаза, предчувствуя встречу с родной системой, где планеты – это острова в прекрасном серебряном море звездной пыли. Но, когда он открыл глаза, на обзорных экранах была чернота. Компьютер заголосил, сообщая о вирусной атаке, и тут же смолк, растерзанный чужеродной программой. Браун заматерился, переводя управление кораблем в ручной режим. Кирилл и сам уже лихорадочно работал, пытаясь восстановить систему, избавиться от паразита, повторить прыжок через гиперкоридор.

Громов

и Браун не перекинулись и словом. Каждый понимал, что происходит, но каждый надеялся, что удача не совсем от них отвернулась. Произнести слова надежды вслух – значило спугнуть фортуну, опошлить веру в Черную Невесту.

А через минуту это стало бессмысленно. На обзорных экранах, несмотря на гробовое молчание всех радаров, появились три точки. И Кирилл знал – это не астероиды.

Глава восемнадцатая

Что там говорил старый бортинженер? Правило трех двоек? Две проблемы, две цели, два решения? Интересно, а о правиле двух единиц он слышал? Проблема – пираты, цель – выжить. А решений – ноль.

Браун поменял курс, но компьютер вновь включил автопилот и стал менять траекторию. Капитан вырубил питание всех автоматических систем, а в двух блоках снял кожух и перерезал провода.

Судно снова стало менять курс, подчиняясь только системе ручного управления. Она напрямую связывала штурвал с корректировочными и термоядерным двигателями. Браун что-то пробормотал, обращаясь к Черной Невесте.

За это время Кириллу удалось очистить программу «темного двигателя» от вирусов и снова его запустить. Пошел восемнадцатиминутный отсчет.

Крейсер мчался наравне с двумя истребителями. Кирилл знал, что стоит им подойти ближе, в их подчинение попадет весь корабль. Антивирусные и экранирующие модули на «Гиппократе» были ни к черту. Директор сэкономил и на них.

Скорость росла, двигатель работал на славу. Когда они перескочили рубеж в семьсот километров в секунду, Кирилл включил форсированный режим, увеличив нагрузку лазерных систем до ста двадцати процентов. Даже сквозь множество переборок послышался надрывный рев технического зверя.

– Не взорви нашу птичку, – без намека на веселье, попросил Браун, затем добавил в микрофон: – Всем собраться в рубке. Экстренная ситуация.

– Пошли кого-нибудь на астероидную пушку! – горячо сказал Кирилл.

– Максимум, на что она способна – изменить траекторию небольшого камешка. А от больших астероидов «Гиппократ» должен уворачиваться сам.

– Нужно тянуть время! Как угодно! Маневрами, выстрелами, разговорами. Осталось гребанных шестнадцать минут!

– Им хватит и пяти, – поморщился Браун.

– Не хватит! Мы должны уйти!

В рубку ввалился экипаж: розово-красный, как лангуст, Клаус, сонный

Макар и прерывисто дышащий, как забегавшаяся собака, Саша Лим. За ними вошли Поэт и француз. Иван сразу вцепился взглядом в обзорный экран, а Жак посмотрел Кириллу в глаза. В его уставшем взгляде звездолетчик буквально прочитал фразу: «снова дерьмо?» Громов непроизвольно кивнул.

Скорость добралась до тысячи километров в секунду, одна из лазерных систем начала работать со сбоями, надолго теряя генерацию. Крейсер продолжал нагонять, истребители вырвались далеко вперед. «Полтора миллиона метров в секунду, – подумал Кирилл. – Не меньше». А о большем он никогда и не слышал.

– Это случилось и с нами, – сказал капитан и обвел людей взглядом, словно ощупывал настроение каждого члена команды. – Пока пираты молчат, мы должны обсудить план действий.

– Сдаться, конечно! – горячо воскликнул стюард. – Иначе они просто нас убьют.

– Пираты часто убивают и тех, кто сдался, – терпеливо объяснил Клаус, – потому я подчинюсь решению капитана. Отдаю свой голос Брауну.

Жак и Поэт переглянулись, и француз произнес:

– Пускай решают Кирилл и Браун.

«Как это благородно, – нашел в себе силы сыронизировать Громов, – переложить ответственность на других».

– Макар, иди на астероидную пушку, – распорядился капитан. – Из рубки ею управлять невозможно, потому запускай ручной режим и гаси ублюдков, насколько хватит запасов энергии.

Врач кивнул и вышел из рубки.

– Ты, Кирилл, как можно дольше защищай системы корабля от «глушилки». Но, главное, следи за «темным двигателем». Клаус, займешься переговорами, если пираты выйдут на связь.

– Жак и Поэт, распечатывайте автоматы, – сказал Кирилл. – И притащите одну пушку мне.

– А что делать мне? – жалобно спросил Саша Лим.

– Хорошенько вспомни, как пользоваться оружием, а не синтезатором пищи, – жестко ухмыльнувшись, посоветовал Браун. – А лучше знаешь что? Тащи сюда из кают все, что можно. Будем строить укрепления.

Кирилл поднял брови, но решение капитана оценил. Лучше спрятаться за чем угодно, даже за креслом-кушеткой, чем подставляться под открытый огонь.

Зрелище на обзорном экране вызывало только бессильную тоску. Истребители оставили крейсер за спиной, подбираясь к «Гиппократу» с боков.

Браун захохотал, когда стюард принес за уголки четыре подушки. Глаза Саши Лима стреляли из стороны в сторону, руки дрожали. «Как бы парень разумом не помутился от страха, – подумал Громов. – Тяжело осознавать, что первый полет становится последним». Стюард бросил подушки посредине рубки и снова ушел в каюты.

Клаус перевел взгляд с подушек на Брауна и произнес: