Мечь и перо (Часть 1)

Ордубади Мамед Саид

Себа-ханум и группа девиц опять приблизились к молодым людям. На этот раз Себа-ханум похвалялись своей красотой:

– Говорят, роза расцветает среди колючек. Вот и сейчас так... Зачем допускают колючки в общество роз?! Лицо человека, о котором я говорю, вечно передо мной. Те, кто меня порицают и не признают моей красоты, по-своему правы, ведь в ушах горемычных мой голос, более благозвучный, чем песня, может прозвучать печальнее совиного воя. Во рту людей, отравленных вином печали, даже сладкий сахар превращается в змеиный яд. Мой взор нежнее утреннего ветерка, но для раненого сердца он опаснее жала скорпиона. Это вполне естественно, - в глазах тоскующего, печального человека самый дорогой

алмаз может превратиться в обычный камень. Но в этом нет вины ни утреннего ветерка, ни сладкого сахара, ни моего благозвучного голоса, ни моих похожих на сверкающие алмазы зрачков. Для потерявших голову людей мои нежные слова - что острые колючки под ногами. Тень моя для здорового разумом человека дороже эликсира жизни, а для немощного духом - тяжкий груз. Было время, я ложилась спать, не повидав его,- и мне снились кошмары. Имя этого человека казалось мне самым благозвучным, оно было для меня символом любви. Но, попав в капкан любви, я поняла, что он собой представляет. Я считала его своим возлюбленным и была счастлива до тех пор, пока не раскусила его. Кому нужна подобная любовь?! Если все возлюбленные таковы, то не стоит жить на свете! Но не у меня одной разбиты мечты. Многие хотят умчаться в райские края, где сбываются грезы, и не могут, ибо не чувствуют в своих крыльях силы.

Фахреддин больше не мог сдерживаться, так как в последних фразах Себа-ханум явно намекала на его любовь к Дильшад и крушение его грез. Кто перенесет подобное?

– Я чувствую силу в своих крыльях, - сказал он.
– Я готов хоть сейчас мчаться в заоблачные дали за счастьем, но на моем пути вечно стоит шайтан. Расправив черные крылья, он мешает мне взлететь!

Себа-ханум подошла к Фахреддину. Наконец-то ей представился повод заговорить с ним.

– Послушай, Фахреддин, - сказала она сурово, - я имею право ругать и проклинать тебя за то, что ты так бесчеловечно обошелся со мной и с Дилыпад. А в чем я провинилась перед тобой? За что ты на меня в обиде?

Фахреддин, не желая затевать спор при посторонних, пригласил Себу-ханум пройтись по саду.

– Имеешь ли ты право ругать других, когда сама достойна брани?! спросил он.
– Каких только гадостей ты ни делала мне и Дильшад?! Разве не ты погубила ее и меня?

– Дильшад никто не губил, она в добром здравии. Что касается твоей погибели, вини в этом свой же характер. Если из рая на землю спустить гурию или ангела и отдать тебе - ты я с ними не поладишь. Тебе неведомы слова, способные радовать девичье сердце. Ты требуешь от девушки то, что она вправе требовать от тебя самого. В чем причина твоей последней обиды на меня?

– Не так давно ты явилась ко мне будто бы по поручению Дильшад, - это обман! Ты передала мое письмо эмиру, и он наказал бедную девушку. Зачем ты это сделала?

– Я сама пострадала из-за твоего письма! Ты ничего не знаешь, поэтому оставь свои беспочвенные обвинения. Нас обеих обманули - и Дильшад, и меня. Мы ничего не знали. Марджан от твоего имени написал письмо и отдал ей. Подбила его на это Сюсан. В чем моя вина? Если ты каждой девушке даешь обещания, пытаешься любить всех сразу, они имеют

право ревновать тебя и строить севозможные козни. Именно поэтому Сюсан заставила Марджана написать от твоего имени письмо и передать его Дильшад. Сюсан хотела пробудить в сердце девушки ненависть к тебе. Ты спросишь, зачем я обратилась к тебе от имени твоей возлюбленной? Это уж мое дело. Она ни о чем не знала. Обращаясь от имени Дильшад, я хотела получить от тебя письмо, отнести его Дильшад и доказать, что письмо, переданное Марджаном, написано во дворце по наущению Сюсан. Короче говоря, я думала помочь горю Дильшад, утешить ее. По-твоему, мои действия надо назвать предательством?!

Да, письмо, которое ты через меня передал Дильшад, попало в руки эмира,это верно. Но тебе следовало бы знать, каким образом оно очутилось у него. Тебе известно это?

– Откуда же! Ведь я не живу во дворце.

– А если так, - быстро продолжала Себа-ханум, - ты должен был вызвать меня и спросить: "Зачем ты предала меня?" И тогда я подробно бы все рассказала. В тот день, когда я получила от тебя письмо и хотела передать его Дильшад, за мной по указке Сюсан-ханум следил Марджан. Он подслушал многое из того, о чем мы говорили в гробнице Шейха Салеха. Когда я с твоим письмом вернулась во дворец, меня тотчас отвели в комнату хадже Мюфида, обыскали и нашли письмо. Не хочу рассказывать, как меня истязали. Посмотри на мое лицо и шею - на них еще видны следы ран, - с этими словами Себа-ханум откинула край шелковой шали и показала следы царапин на груди. Почувствовав, что Фахреддин заколебался и начинает верить ей, она продолжала вдохновенно лгать: - Я думала сделать доброе дело не ради тебя или Дильшад. Ты же знаешь, у меня неспокойный характер. Я хотела разоблачить Сюсан, а вместо этого навлекла беду на свою голову. И несчастная Дильшад пострадала. Но ничего, все это уже в прошлом. Дильшад здорова, ты - тоже. До свершения доброго дела осталось совсем немного. Одна радость способна затмить сотыю горестей.

Кровь ударила в голову Фахреддина.

– Ты издеваешься надо мной?!

– Я имею на то право. Почему ты не возвращаешь девушке подаренную ей тобой некогда вещь?

– Какую вещь?

Себа-ханум укоризненно покачала головой.

– Ах, Фахреддин, зачем скрывать от меня то, что известно всей Гяндже?

– Всей Гяндже?

– Да, я говорю об ожерелье, которое по указке Сюсан украли у Дильшад и бросили нищим перед караван-сараем "Мас'удййе". Странно, почему ты не возвращаешь его владелице? Неужели ожерелье дороже тебе, чем Дильшад?

Фахреддин погрузился в раздумье. Итак, Дильшад не отправлена в Багдад, она живет во дворце.

– Это известие заставляет меня иначе смотреть на тебя, - сказал он Себе-ханум.- А что думает обо мне Дильшад?

– Она с нетерпением ждет того же, что и ты. Месяц Рамазан миновал. Эмир не отступился от своего обещания. Дильшад сообщили об этом. Тебя тоже собираются пригласить во дворец и оповестить лично. Возможно, уже завтра ты получишь письмо и явишься во дворец. Эмир объявит условия брака, и вы начнете готовиться к свадьбе. Теперь говори, ты доволен мною?

– О, не могу передать, как! Я думал, бедную Дильшад увезли из Гянджи.

– Избегай крайностей в своих действиях против эмира. Он не возьмет назад данного тебе обещания. Не веришь - можем сегодня же вечером пойти во дворец. Повидаешь Дильшад - успокоишься.

– Нет, нет, я верю тебе. Но без приглашения эмира я не пойду во дворец.

– Тоже верная мысль. Сделаем так, завтра я принесу тебе письмо, написанное собственноручно эмиром. Только не знаю, где нам встретиться.

– Где тебе удобнее?

– Хорошо бы в таком месте, где никто не увидит нас.
– Тогда встретимся в сумерках. Приходи вечером к берегу реки. Выжди немного и иди к ивовой роще у мельницы Мусы.

– Договорились.

Фахреддин и Себа-ханум расстались.

ПОЭМА "ЛЕЙЛИ И МЕДЖНУН"

В Гянджу прибыла делегация ширваншаха Абульмузаффера, который, прослышав о скором приезде в Гянджу атабека Мухаммеда, выразил желание принять участие в подготовке встречи атабека.

Атабек еще не выступил из Тебрнза в Северный Азербайджан, а ширваншах уже снарядил в Гянджу большую делегацию во главе с Наджмеддином, желая показать, что питает к атабеку дружеские чувства.