Меч и перо
Шрифт:
** Ш а х с е й - в а х с е й - религиозная церемония у мусульман (шиитов), символизирующая страдания потомков-Али (зятя Мухаммеда), убитых во время битвы при Кербеле (680 г.): сопровождается изуверскими обрядами (самоистязанием).
Глядя, как фанатичные верующие истязают себя, Кызыл-Арслан сказал, обращаясь к Низами:
– Признайся, поэт, как мы были бы все счастливы, если бы азербайджанцы каждый год скорбели не о погибшем имаме Гусейне, а о народном герое Бабеке! Мой поход на Багдад доказал, что азербайджанцы не стали менее мужественными, чем во времена Мидийского
В дороге Кызыл-Арслан и Низами много говорили о реформах, задуманных атабеком.
– Хекмдар не должен торопиться, - советовал Низами.- Большие преобразования требуют большой подготовки. Поспешность в их осуществлении только повредит делу. Простому, темному райяту нельзя приказать: "Перестань верить!" Чтобы излечить души людей от заразы суеверия и фанатизма, надо занять чем-то значительным их ум. Взамен религии народу надо дать культуру и искусство. Арабы и персы все время мешали нам на этом пути. Я, как и вы, верю в героизм азербайджанцев. Но мы должны увенчать этот героизм короной просвещения.
– Нельзя не признать мудрость слов поэта, - согласился Кызыл-Арслан.
Тебриз торжественно встретил Кызыл-Арслана и его гостей - поэтов Низами и Хагани.
Сын покойного атабека Мухаммеда Абубекр заранее распорядился приготовить в квартале Сурхаб красивый дом для Хагани. и Низами.
Поэты Тебриза, равно как и служители других видов искусств, восприняли приезд в их город двух великих светил поэзии как большой, радостный праздник.
Последние отряды войска Северного Азербайджана возвращались в Аран.
Низами и Хагани обратились к Кызыл-Арслану за разрешением вернуться на родину.
Кызыл-Арслан огорчился:
– Мне грустно думать о том, что два больших поэта, которых я так люблю и уважаю, хотят покинуть меня. Оставайтесь в Тебризе, помогайте мне править государством. Я всегда ценил и буду ценить ваши советы. Вам известна моя тяга к поэтам, музыкантам и ученым. Я покровительствую этим людям. Большой квартал моего города Сурхаб населен почти исключительно служителями искусства и учеными, знаменитыми на весь Восток. Скажите, чего вам не хватает? Я все сделаю для вас. Я прикажу перевезти в Тебриз ваши семьи. Здесь вас ждут покой и слава. Поэт Хагани ни в коем случае не должен возвращаться к ширваншаху. Это опасно для его жизни. Настоятельно советую ему остаться в Тебризе!
Хагани, вняв уговорам Кызыл-Арслана, решил не уезжать из Тебриза. Низами же не пожелал менять свое решение.
– Хазрету хекмдару хорошо известно, как я люблю родную Гянджу, - сказал он.
– Там прошли мое детство и юность, там я хочу и состариться. Я - колос, выросший на аранской земле, и хочу жить вместе с аранцами. Там не только моя семья, там - тысячи моих друзей и поклонников моих стихов. Для меня потерять их - значит потерять все. Я привык к жизни в Гяндже, привык к своему дому, где я был сотворен и сам
Кызыл-Арслан поцеловал Низами в лоб.
– Да, ты хекмдар, ты падишах!
– сказал он.
– И, даже умерев, ты останешься падишахом. Твои владения - не одна эта страна, ты владеешь и будешь владеть сердцами многих народов. Посмотри на это сооружение из черного дерева, слоновой кости и золота. Оно называется троном и стоит немало денег. Но сотня таких тронов не стоит одной строчки, написанной поэтом Низами, Ты хочешь уехать, и я не смею задерживать тебя. Но знай, сердце мое опечалено.
Вызвав визиря Шамсаддина, Кызыл-Арслан приказал:
– Снарядите в дорогу нашего великого поэта Низами, пусть он ни в чем не нуждается. Он уедет в Аран вместе с отрядами войска Северного Азербайджана.
Спустя три дня поэт покидал Тебриз. Его тахтреван был украшен национальными флагами Азербайджана.
На берегу Аджичая Низами простился с Хагани и своими многочисленными тебризскими друзьями.
Хагани со слезами на глазах поцеловал друга и помог ему подняться в тахтреван.
Лошади тронулись. Глядя вслед удаляющемуся тахтревану, Хагани прошептал:
– Неужели мы больше не увидимся с тобой, друг?
УПОРСТВО
Кызыл-Арслан получил из Хамадана письмо от Фахреддина и Алаэддина, которые писали ему о противодействии Тогрула политике, которую атабек Азербайджана наказывал ему проводить.
"Уважаемый хекмдар!
Несколько дней назад в Хамадан из Хорезма прибыл Хюсамеддин и, пробыв здесь несколько часов, уехал в Рей.
За неделю до этого в столицу вернулись Захир Балхи и Камалэддин. Элахазрет султан Тогрул уже дважды принимал их в своем дворце.
В ближайшее время ожидается приезд из Багдада в Хамадан, высланных Вами некогда кази и хатиба.
Почти всем сосланным Вами лицам султан Тогрул разрешил вернуться в столицу. С каждым днем в городе становится все больше неблагонадежных людей.
Хашаметмааб! Считаем необходимым первым делом сообщить Вам, что элахазрет султан отказался выплачивать средства на содержание азербайджанского войска. Ждем указаний хашаметмааба по этому поводу.
По приказу элахазрета султана создаются новые военные отряды. Во главе их становятся люди, некогда высланные элахазретом Кызыл-Арсланом из Хамадана.
Ходят слухи, будто азербайджанское войско, находящееся в Хамадане, будет послано в другую часть империи. По распоряжению султана Тогрула дворец покойного атабека Мухаммеда благоустраивается, что свидетельствует о приезде в скором времени в Хамадан Гатибы-хатун.
Сегодня в Хамадан вернулся большой конный отряд элахазрета Тогрула из тех, которые не так давно были посланы им в Рей. С какой целью этот отряд прибыл из Рея, какую миссию он выполняет - никому неизвестно.
Что думает об этом Хашаметмааб? Ждем его указаний.