Меч и перо
Шрифт:
Лоб, веки, щеки и губы Себы-ханум были изодраны в кровь.
Когда несколько слуг, в их числе хадже Мюфид, отняв Себу-ханум у разъяренных женщин, уводили ее к лекарю, те, все не желая оставлять свою жертву в покое, бежали за ней следом и продолжали наносить побои.
Себа-ханум лишилась чувств. Ее отнесли в комнату лекаря, чтобы привести в сознание и перевязать раны. А Забян-ханум, и Гюльпейкер-ханум были уведены в тюрьму при гареме.
Несмотря на этот скандал, эмиру удалось оправдаться перед женой и дочерью.
Сафийя-хатун разъяренной тигрицей ворвалась в комнату мужа.
– Когда ты положишь конец этим
Эмир изобразил на лице недоумение.
– Сначала узнай обо всем хорошенько!..
– О чем?
– Честной рабыне стало известно о страшном предательстве. Дильшад передавала Фахреддину дворцовые тайны. Вот, возьми и прочти, что пишет Фахреддин ей в письме.
Эмир протянул письмо жене.
– Честная девушка пришла ко мне, чтобы передать это письмо. Я задержал ее, давая кое-какие наставления. Услышав это, Гатиба заплакала.
– Моя бедная, несчастная Себа!
– воскликнула она и бросилась в комнату лекаря, чтобы проведать свою рабыню.
ТРЕВОГА
Письмо эмира к халифу, отобранное Фахреддн-ном у гонца Хаджиба, было размножено и расклеено на заборах в городах и деревнях Арана, Начали поступать известия о новых народных волнениях.
Правитель Гянджи пребывал в унынии. Вызвав к себе Тохтамыша, он спросил:
– Какие приняты меры, дабы ослабить впечатление от письма, которое все читают на заборах?
– Хазрет эмир может быть спокоен, меры приняты, опасности никакой нет,ответил старый визирь, желая прогнать тревогу правителя.
Эмир удивился, не поверив словам визиря.
– Как удалось тебе так быстро устранить столь большую опасность? Видно, ты опять вводишь меня в заблуждение относительно того, что происходит за стенами дворца, и пытаешься
выдать проклятья, которыми народ осыпает меня за восторженные возгласы и благодарственные молитвы*.
______________
* Однажды жители Гянджи, страдающие от нищеты и гнета правительственных чиновников, явились к дворцу эмира, осыпая его проклятиями. Правитель вызвал к себе Тохтамыша и спросил, что происходит за стенами дворца "Слава аллаху, - ответил Тохтамыш, - в стране царят покой, благоденствие, дешевизна и изобилие. Народ собрался перед воротами дворца эмира, чтобы поблагодарить его и пожелать ему долгих лет жизни".
Тохтамыш поклялся святым именем халифа, заверяя эмира в том, что никогда больше не будет лгать и вводить его в заблуждение.
Правитель Гянджи еще раз спросил визиря, каким образом ему удалось предотвратить опасность. Тохтамыш, стремясь поскорее унять беспокойство и тревогу эмира, сунул руку за пазуху, достал оттуда лист бумаги и протянул эмиру.
– Я составил обращение к народу Арана, познакомьтесь.
Эмир взял обращение и начал читать:
"Народ Арана!
На этих днях существующая в стране тайная организация осмелилась поднять свою предательскую руку на независимость Азербайджана, желая уничтожить ее. Согласно полученным точным сведениям, эта организация создана персами и арабами, уволенными со своих постов. Во главе организации стоит бывший катиб эмира Мухаким Ибн-Давуд. Этот предатель скрылся, похитив государственную печать.
Тайная организация, задавшись целью восстановить народ против власти эмира, сочиняет фальшивые письма и заверяет их украденной у правительства печатью.
Поэтому правительство считает своим долгом
______________
* Ш а б а н - восьмой месяц арабского лунного года.
Кроме того, мир обращается ко всем своим честным подданным с просьбой: "Тот, кто принесет голову бывшего катиба Мухакима Ибн-Давуда, получит тысячу золотых динаров".
Прочитав обращение, эмир Инанч с благодарностью посмотрел на своего визиря.
– Мое сердце немного успокоилось. Однако я вызвал тебя совсем по другому делу. Надо с большой пышностью и почестями доставить в город поэтессу Мехсети-ханум. Это может погасить вспыхнувшую в народе злобу против нас и помочь нам завоевать любовь народа. Сегодня сопровождающая ее группа прибудет в деревню Исфаган. Поручаю тебе организовать торжественную встречу. Прикажи нарядно украсить тахтреваны, в которых будут находиться придворные и правительственные лица, и дай им в сопровождение пятьдесят всадников. Пусть рабы и рабыни отправятся на встречу в праздничных одеждах. Прикажи подготовить для Мехсети-ханум дом в самом живописном и удобном месте города. Не забудь ничего. А теперь скажи, будем ли мы извещать халифа о наших действиях? Если он узнает обо всем от других, что мы ответим ему, как оправдаемся?
Тохтамыш засмеялся, тряся головой.
– Если найдутся два простофили, которые поверят фактам, изложенным в нашем обращении, так первым из них будет наш светлейший повелитель правоверных. О халифах следует сказать: насколько они сами святы и высоки, настолько пусты и коротки их мысли и разум.
Эмир признал справедливость слов Тохтамыша.
– Я считаю, надо принять еще одну меру, - предложил он.- Следует издать особый фирман и разослать его по всему Арану. В фирмане сообщить населению, что отныне дается помилование всем, кто прежде был выслан из страны. Все могут вернуться на родину. После возвращения Мехсети-ханум никто не должен оставаться в ссылке.
– Досточтимый хазрет эмир должен понимать, что подобная политика приведет к увеличению в стране неблагонадежных.
– Неблагонадежные разгуливают по городу у нас под носом. Большинство тех, кто сейчас в изгнании, было сослано для того, чтобы напугать действительно неблагонадежных. Ты слушай меня. Эти меры рассеют сомнения народа относительно независимости, которую мы обещали. При первом же удобном случае мы можем опять арестовать вернувшихся из ссылки, только на этот раз мы отправим их не в изгнание, а в другое место. Что касается Дильшад, мне кажется, ее надо освободить из заключения, дабы не раздражать и не гневить Фахреддина.
Визирь задумался.
– Я не верю в переписку Дильшад и Фахреддина, - сказал он тихо, подняв глаза на эмира.
– Мне кажется, тут замешана чья-то другая рука. Надо хорошо продумать все. Эта рука, несомненно, находится во дворце. Подозреваю, что это рабыня Себа-ханум, которую эмир недавно удостоил своей чести. Сведения, собранные мною о ней, подтверждают мою догадку.
Глаза эмира удивленно округлились.
– Не могу поверить!
Старый визирь поспешил изложить свою точку зрения.