Меч и проводник.Дилогия.
Шрифт:
– Обещаю, - произнёс посетитель, - что никогда и ни при каких обстоятельствах не скажу дочери про тебя или Талину ни одного плохого слова. Когда я могу увидеть девочку, и как мне проходить во дворец, чтобы я смог забирать её? Ты выдашь мне пропуск?
– Боишься, что я выпровожу тебя отсюда, и прикажу больше не пускать?
– поинтересовался Дерек.
– Я могу и не приказывать - охрана и сама не пустит, а я просто случайно забуду...
"Такое забудешь..."
Маг засопел.
– Не волнуйся, я не отказываюсь от своих слов: сегодня поговорю с Талиной, завтра подберу ещё телохранителей, дня три-четыре уйдёт на проверку тебя, твоих знакомых и так далее, вот как раз через четыре дня и заберёшь.
Похоже, студент ему не слишком поверил. Он не спешил уходить - боялся, что второго шанса добраться до владыки не будет.
– Слово владыки и слово Аледера, - вздохнул Дерек, - ты должен был слышать, что светлые владыки слов не нарушают. Впрочем, моё слово Аледера ничуть не менее надёжно.
"Просто здесь об этом не знают..."
Он выдал магу пропуск, и тот ушёл, так до конца и не поверив Дереку.
* * * * * * *
Вот всё и решилось - вздохнула Талина. К лучшему, надо надеяться - к лучшему. Во всяком случае, ей больше не надо мучиться вопросом - написать ли Ренни, что у него родилась дочь. Не надо разрываться между обычаями дома и обычаями живущих под небом. Не надо откладывать. Она всё тянула - пусть Ренина подрастёт, вот тогда...тогда она их познакомит. И Дерек - Талина невольно потянулась к нему - он понял. Смотрит на неё так вопросительно и сочувственно... Всё не так страшно - она сама жила с отцом. Телохранители не выпустят Ренину из виду, а Ренни - маг и целитель, и в любом случае родной отец надёжнее, чем нянька. Пусть... плохо ребёнку с ним не будет. Может, хоть топать ногами и кусаться перестанет...
– Дерек, - сказала она, - он очень молод, и, наверно, не очень богат, но... он хороший человек, правда. Ты поступил правильно, ведь агенты не выпустят её из вида? И ей ничего не угрожает?
Он смотрел на неё так странно - никогда раньше не видела она у него такого взгляда...
– Ты любила его?
– Дерек знал, что никогда больше не наберётся наглости задать ей вопросы.
– У тебя был... кто-то ещё?
– Я не любила его, - грустно сказала Талина, - мне было его очень жаль. Я просто не думала, что мы оттуда выберемся, и мне было всё равно. И у меня больше никого не было, правда...
– А почему ты назвала Ренину именно так?
– не выдержал Дерек.
– У нас так принято, - пожала плечами Талина, - это было всё, что я могла для него сделать... мне было его очень жаль, правда... он ведь остался в Путаре совсем один... ты что... ревнуешь?
– Да, - Дерек прижал её к себе, - безумно. Но это пройдёт.
Через четыре дня он передал Гозрению на руки Алеренину - она не испугалась и не заревела, а скромно и застенчиво улыбнулась. Всё-таки голос крови существует, думал Дерек, глядя вслед магу с девочкой. Телохранители шли следом.
Глава 36. Конфликт
Дом он снял новый: с большим садом, хорошим подвалом и двумя просторными комнатами на первом этаже - Хельм среди прочего высказал пожелание, чтобы ребёнок как можно больше бывал на воздухе, под небом, ссылаясь на то, что под землёй Ренина и так бегает слишком много. Тайный советник честно добавил, что это не столько пожелание владыки, сколько придворных лекарей и его собственное. Ради этого дома Гозрению пришлось выбраться в Путарь и трое суток сидеть со страдающим подагрой желчным купцом, который требовал к себе именно его. Подобные вылазки придётся повторять раз в три дюжиницы -
К полудню он понял, что совершил ошибку - от Ренины нельзя было отойти ни на шаг. И ещё понял, что бытовая магия - один из самых необходимых предметов для новоиспечённого отца. Хорошо, что в своё время он изучил её первым делом, боясь, что не сможет найти работу как целитель.
Штанов им дали целый ворох - и для начала он упражнялся в их непрерывном высушивании и переодевании. Потом в чистке. Ренина хохотала и брыкалась - ей нравилось, что за ней бегают. Вконец измучившись, Гозрений надел на неё одно из дюжины платьев, которые принёс специально выделенный слуга.
Бытовая магия - прекрасная вещь, но восстановить разорванные в клочья кружева не смог бы и архимаг, и, опасаясь, что с него вычтут за испорченную вещь немалой стоимости, Гозрений вернулся к штанам.
Кашей, рыбой и мясом он запасся впрок - но их Ренина есть не желала. Плевалась и размазывала по столу и рубахе. Она желала "мойока и буку". Поход к молочнице и пекарю немного её утомил, но не настолько, чтобы уснуть. Она съела булку прямо на улице, потребовала ещё, раскрошила первым же попавшимся галкам, голубям и курицам, после чего топнула ножкой и потребовала "купася". Купание владыка не только разрешил, но и одобрил - и Ренни радостно повёл дочку на реку. По дороге она обняла, погладила и перецеловала всех встречающихся на дороге собачек и кисок, и одновременно - бросила в этих же собачек и кисок, а также в куриц, гусей, лошадей и прохожих все камни, что попались под ноги. Попыталась поиграть с конскими яблоками и коровьими лепёшками, подняв истошный визг, когда он не дал ей в них изваляться, упорно норовила пнуть любого, кто зазевается или решит с ней заговорить, и умудрилась заявить двум как назло встретившимся им сокурсникам Ренни: "Тьфу! Уйди! Пйохой! Дуйак!" Наконец она нашла палку и принялась сражаться с зарослями крапивы - обожглась и разревелась. Хорошо, что папа - маг, думал Гозрений, снимая жжение. Занявшись крапивой, Ренина забыла про купание и потребовала ещё булку - лавок поблизости не оказалось, но зато удалось переодеться - под предлогом, что "такую грязную девочку не пустят к булочнику". Испачканную одежду он сложил в мешок - потом, всё потом...
Чистые штаны и рубаха привели Ренину в благодушное состояние, она забыла про булку и вновь завопила: "На йечку!"
На этот раз до речки они дошли. Он даже нашёл совсем пологий берег, где на мелководье плескалось не больше полудюжины мальчишек. Но Ренина упорно стремилась на глубину - заходила по горлышко, цеплялась за руку, и требовала: "Дайсе!" Гозрений шёл дальше, держа её за руки, а она брызгала ногами по воде. На берегу остались телохранители - и хотя Ренни казалось, что скалятся они откровенно глумливо и злорадно, он всё же надеялся, что в их присутствии никто не решится украсть одежду. А вот охраняющих девочку магов он ощутил лишь дважды - маскировочные чары были выше всяких похвал.
Он любил плавать. И плескаться в воде с ребёнком тоже было забавно. Но нельзя же сидеть в реке целый день. Когда они оба окончательно посинели, он выволок дочку на берег. На вопли Ренины из воды вынырнула сердобольная русалка, интересуясь, кто истязает ребёнка. Пришлось в спешном порядке строить на берегу замок, а потом показывать на всех птичек подряд и заговорщически шептать: "Скорей! Вон птичка! Сейчас догоним!"
Непрерывной погоней за разными пташками и бабочками ему удалось заманить её почти к дому. Гозрений никогда не думал, что вороны и голуби могут быть настолько полезны. Вот только к крыльцу они подлетать не желали, и завлечь Ренину в комнаты ему никак не удавалось. Надо было разогреть еду - а он боялся оставить дочку во дворе. При попытке же внести её в дом Ренина вновь завопила.