Меч и жеребец
Шрифт:
– Наверное, предчувствую свою судьбу.
– Но разве ты не бессмертный, Принц Корум? Корум обернулся на юношеский
голос. В шатер вошел юноша лет четырнадцати. Это был младший сын короля
Файахэда, которого все звали не иначе, как Юный Фин. Юный Фин лицом походил
на отца, но в отличие от него был строен и гибок. Он был так же рыж, как и
Файахэд, и, похоже, так же весел нравом. Юный Фин улыбнулся Коруму, Несмотря
на юный
войска. Корум рассмеялся.
– Кто знает, - возможно ты и прав, Юный Фин. Но эта мысль меня вряд ли
утешит.
Юный Фин сбросил с себя оранжевую парчовую мантию и снял свой стальной
шлем. Одежды его были темными от пота. Похоже, недавно он упражнялся в
воинском искусстве.
– Я тебя понимаю, Принц Корум.
– Фин отвесил легкий поклон Ильбрику,
смотревшему на него с радостью.
– Приветствую тебя, о, Сидхи!
– Привет, Юный Фин. Чем я могу быть полезен?
– Ильбрик продолжал точить
свой меч; движения его были точны и плавны.
– Нет, спасибо, мне ничего не надо. Я зашел поболтать. - Юный Фин
растерянно надел шлем на голову.
– Боюсь, что я вам помешал.
– Ну что ты, Фин, - сказал Корум.
– Скажи-ка мне лучше, что ты думаешь о
нашем войске?
– Здесь собрались настоящие воины, - ответил Юный Фин.
– Слабаков у нас
нет. Одно плохо - уж слишком нас мало.
– Верно сказано, мой мальчик, - согласился Ильбрик.
– Я об этом и сам
частенько думаю.
– А я только что обсуждал эту проблему с Джерри, - сказал Корум.
Установилось молчание.
– Но ведь нам больше негде брать солдат, - не выдержал Юный Фин. Говорил
он так, словно надеялся на то, что Корум возразит ему.
– Негде, - подтвердил его слова Корум. Ильбрик нахмурился.
– Давным-давно, когда я был моложе тебя, Фин, я слышал историю об одном
странном месте. Там сидхи могут обрести союзников. Но я слышал и о том, что
место это опасно даже для нас, сидхи, да и союзники эти весьма переменчивы.
Надо бы мне поговорить с Гоффаноном, может быть, он знает что-нибудь об
этом.
– Союзники?
– Юный Фин засмеялся.
– Они что - сверхъестественные? Сейчас
нам любые союзники подходят.
– Я поговорю об этом с Гоффаноном, . - сказал Ильбрик и вернулся к
заточке меча. Юный Фин собрался уходить.
– Ну что ж, тогда я пока помолчу. Надеюсь, мы увидимся на вечернем
пиршестве.
Когда Юный Фин вышел, Корум
сделал вид, что он всецело занят мечом и не замечает его взгляда.
Корум почесал щеку.
– Помнится, было время, когда я не мог говорить о магических силах без
улыбки.
Ильбрик рассеянно кивнул, словно не расслышав слов Корума.
– Теперь же мне приходится полагаться на них, - продолжил Корум с иронией
в голосе, - и, тем самым, исходить из их реальности. Я больше не верю ни в
логику, ни в разум. Ильбрик поднял глаза.
– А ты не допускаешь того, что логика твоя могла быть слишком узкой, а
разум - слишком ограниченным?
– сказал он.
– Все может быть.
– Корум вздохнул и направился к выходу из шатра. Но
внезапно он остановился, склонил голову набок и стал прислушиваться. - Ты
слышишь эти звуки?
Ильбрик прислушался.
– Тут много звуков.
– Мне кажется, что я слышу арфу. Ильбрик покачал головой.
– Я слышу только свирель. - Он прислушался внимательнее. - Впрочем,
похоже, ты прав. Далеко далеко.
– И тут он засмеялся:
– Нет, Корум, тебе кажется.
Корум действительно слышал арфу Дагдага, и оттого на сердце его вновь
легла тяжесть. Так и не попрощавшись с Ильбриком, он вышел из шатра и
зашагал по полю. Откуда-то сзади послышался крик:
– Корум! Корум!
Принц обернулся. Позади сидела группа горцев, одетых в свои клетчатые
юбки. Воины пили вино. За ними Корум увидел бегущую ему навстречу Медбх.
Миновав группу воинов, она остановилась прямо перед ним и нерешительно
коснулась рукою его плеча.
– Я искала тебя в наших палатах, но ты уже ушел. Нам нельзя ссориться,
Корум.
Вмиг дурное настроение покинуло Корума. Засмеявшись, он обнял Медбх, не
обращая никакого внимания на сидевших рядом горцев.
– Больше мы ссориться и не будем, Медбх. Во всем виноват только я.
– Не надо никого винить. Никто ни в чем не виноват.
Она поцеловала его. Губы ее были теплыми и мягкими. Все страхи тут же
улетучились.
– Женщины владеют великою силой, - сказал Корум.
– Только что я говорил с
Ильбриком о магии ж чудесах. Величайшее же из чудес - женский поцелуй.
Она изобразила на лице удивление:
– Ты становишься сентиментальным, о, Сидхи.
Медбх выскользнула из его объятий, но тут же засмеялась и вновь