Меч любви

Романович Роман

— Почему это звучит как то, что мне не понравится?

— Судьба у вас такая. Быть недовольным. А я ведь предупреждал…

— Будет тебе металл, — буркнул он. — Если так хочешь самоубиться об убийцу кузнецов, то мешать не буду. На складе свободно только тридцать шесть килограмм. Пятидесяти нет. Хватит?

— Это мне только размяться, но для начала — сойдёт, — ответил я, поднимаясь. — Выделите мне самую укреплённую кузницу. Будет жарко.

Глава 3

Когда умеешь дарить подарки

Фёдор Михайлович, когда Эварницкий ушёл, достал фляжку с кофе, плеснул себе в кружку, достал вторую

фляжку и плеснул туда же коньяка.

Как иначе справиться с ситуацией, когда сначала подопечного убивают, а потом он возвращается прямиком из инферно, после чего заявляет о готовности объявить войну, если кто однокурсницу обидит, а когда всё устаканивается, со всей основательностью отдаётся блуду, разврату, алкоголю и мордобою… В общем, как с этим справиться без порции коньяка, Фёдор Михайлович не придумал. Сначала его выдрючили за то, что Эварницкого убили. Потом его выдрючили за то, что подопечная, вероятно, провела тёмный ритуал. Потом выдрючили за то, что подопечная теперь непонятно чья. То ли его, Фёдора Михайловича, то ли Эварницкого. В контексте того, что Давид последние пару месяцев активно завоёвывал авторитет у группы, сорвав не один план по вербовке, вопрос более чем серьёзный.

А теперь вот это. Запрос запрещённых материалов почти на сорок миллионов. Казалось бы, что может пойти не так? Согласиться — чревато. Отказать — ещё хуже. Приказ сверху был однозначен. Не надо мешать Эварницкому, который периодически куёт великие артефакты. Не надо портить с ним отношения. Вместо этого надо отношения с ним налаживать.

Легко сказать.

Чего ждать, когда подопечный, первокурсник, между прочим, запрашивает несколько десятков килограмм самого токсичного сырья с неофициальным названием «Убийца кузнецов»? С таким работают только мастера с десятью звёздами в первой чакре и с соответствующими защитными техниками. Работают понемногу и редко, потому что даже так удовольствие это ниже среднего. Заниматься этим мало кто любит. Мастера такого уровня могут и иначе заработать куда больше.

Дальше оставалось только ждать и наблюдать за тем, что происходит.

Третьего ноября в девятнадцать часов вечера Эварницкий принял под роспись мастерскую с третьим рангом защиты. Первый ранг означал, что внутри работают с опасными материалами, способными навредить человеку. Второй — что работают с особо опасными материалами, способными породить разрушения и навредить ещё и окружающим. Третий… Третий ранг подключался, когда требовалась особая защита и произойти могло что угодно. Так-то с убийцей металлов работали обычно при защите второго ранга, но Фёдор Михайлович решил перебдеть и направил Давида в более укреплённое место, находящееся вдали от жилых кварталов, под землёй.

В девятнадцать пятьдесят три от команды того комплекса поступило сообщение, что защиту кузницы пришлось вывести на пиковую мощность, так как разрушительные эманации с преобладанием хаоса превысили допустимые нормы.

— Нормально ли это? — был задан взволнованный вопрос в переписке.

— Нормально, — написал Фёдор Михайлович, плеснув себе ещё коньяка.

Следующие несколько часов прошли в нервном напряжении. В итоге мужчина дошёл до мысли, что, если город взорвут, лучше в это время спать. Вопреки ожиданиям, уснуть получилось без всяких проблем. Четвёртого ноября, в пять сорок шесть, пришло сообщение от Эварницкого с дополнительным запросом. Ничего такого, просто ему потребовались ещё всякие специфические материалы. Которые ему были доставлены в следующие два часа. Тогда же пришло сообщение, чтобы ему ещё еды привезли

и что он не хочет отвлекаться.

Попутно шли сообщения от команды наблюдателей. В основном они сводились к «Какого хрена происходит?!» и «Вы там что, портал в инферно открыли?!».

Позавтракав, мужчина сам выдвинулся на место событий. К сожалению, увидеть то, что делает Эварницкий, не представлялось возможным. Камер наблюдения в кузне не было. О том, что парень ещё жив, удавалось узнать, только когда он сам выходил. То поесть, то отлить, то сполоснуться в душе и охладиться.

Так дальше и пошло. Эварницкий ковал. Каждый раз выходил дымящийся и подкопчённый. Заказывал доставку из ближайших ресторанов. В перерывах читал материалы по интересующим его темам. Фёдор Михайлович подключился, отслеживал запросы, но что там делает парень — понять было невозможно. Команда комплекса рвала на себе волосы. Ресурса было израсходованного на полгода вперёд, а стоило это — лучше и не думать.

Если Эварницкий не скуёт что-то, что перебьёт все затраты, то вставят им всем конкретно и без смазки. Это если не вспоминать про то, сколько материалов за неделю Давид запросил. Итоговый счёт приближался уже к сотне миллионов.

Наконец, на седьмой день всё закончилось. Фёдора Михайловича вызвали, сказав, что парень требует куратора. Прибыв на место, мужчина узнал, что работы прекратились и нагрузка на кузницу упала до нормальных величин, когда можно заходить внутрь, не боясь тут же помереть. Что мужчина и сделал, в смысле, заглянул к Давиду. Рядом с потухшим горном стоял Эварницкий. Недалеко от него на столе лежали груда слитков и небрежно брошенный меч.

— Фёдор Михайлович, — сказал парень устало. — Я закончил. Там на столе двадцать пять килограмм «Убийцы кузнецов». Коэффициент в районе сотни, но вы проверьте, подсчитайте точно.

Фёдор Михайлович не удержался, крякнул. Килограмм дальганиума, то есть «Убийцы кузнецов», в смысле, сырья, обошёлся отделу закупок в девятьсот девяносто тысяч. Сырье это отличалось двумя вещами. Запредельной токсичностью и удивительными свойствами. Сама обработка металла не была технически сложной. Там бы выжить. Поэтому вторая особенность заключалась в том, что после обработки заурядное сырье становилось чем-то выдающимся. При коэффициенте в сотню продать один килограмм получится где-то за пятнадцать-двадцать миллионов. «Значит, все затраты отбились», — подумал с облегчением куратор.

— Что за меч? — спросил он, стараясь не показывать заинтересованности.

— Два года службы и пятьдесят миллионов.

— Странное название, — нервно ответил Фёдор Михайлович.

— Это не название. Имя его — Уравнитель. Озвучил же я цену. Два года моей службы на империю и пятьдесят миллионов лично мне на счёт. Если соглашаетесь так, без подробностей, то цена остаётся. Если требуете уточнений, возрастает в два раза.

— Я не могу купить у тебя неизвестно что за пятьдесят миллионов, Давид, — спокойно парировал Фёдор Михайлович.

— Тогда оставлю меч себе. Как хотите, — также спокойно ответил тот.

— Так, стоп, — притормозил куратор. — Предварительно даю согласие. Но лучше тебе не пытаться меня обмануть.

— Предварительно я либо забираю артефакт себе, либо удваиваю цену. Я устал, Фёдор Михайлович. Давайте быстрее решайте.

— Хорошо, — понимая, что очень рискует, ответил мужчина. — Будет тебе плата. Что за артефакт?

— Я же сказал. Уравнитель. Тот, кто сводит сражение к мастерству. Тот, кто ослабляет того, кто сильнее, и делает сильнее того, кто слабее. Забирайте, протестируйте.