Меч Севера
Шрифт:
Перед мысленным взором Саши возникло кошмарное зрелище: женщина в цистерне, ее рот открыт, раздираемый беззвучным мучительным воплем, который заглушается шумом — потоками гнилой крови, заливающей ее тело. Саша вновь увидела крошечное тельце нерожденного ребенка, прижатое к стеклу. Не та ли женщина, привязанная к креслу в лаборатории Фергуса, была его матерью, подумала она.
Девушке показалось, что она услышала безжалостное щелканье ножниц, и с опаской огляделась по сторонам, но это просто лязгнул меч Белого Плаща, который пронесся мимо нее.
У нее из головы не шло главным образом одно лицо. Оно было безумно
Слуги Белой Госпожи остановят ее прежде, чем она доберется до лорда–мага, она понимала это. Возможно, это сделает ее собственная сестра.
Саше было все равно. Амбрил тоже стала чудовищем. Больше нет смысла лгать самой себе. Достаточно уже было лжи. Весь этот город построен на лжи.
Каким–то образом ей удалось добраться до лестницы, ведущей к дворцовым воротам. Там не оказалось стражей на посту, их отвлекли беспорядки, которые происходили где–то в городе. Она открыла толчком ворота и зашагала по вестибюлю, не обращая внимания ни на дождевую воду, которая капала с ее промокшей одежды, ни на грязные отпечатки, что оставляла ее обувь на блестящем мраморном полу. Ей хотелось измазать грязью весь дворец. Все в Телассе было таким чертовски чистым, таким девственно незапятнанным. Ее просто тошнило от всего этого. Саше никогда не приходило в голову, что ей будет не хватать Сонливии, но в ее родном городе, по крайней мере, не было притворства. Никаких демонов с лицами ангелов.
Ее нос пылал. Она вытерла его тыльной стороной ладони, посмотрела на нее и увидела, что она вся в крови. Там, в переулке, она втянула в себя целый пакет хашки. Вдохнула его прямо под дождем, отчаянно стремясь избавиться от охватившего ее ужаса. Серебристый порошок отогнал от нее ужас… но теперь, когда страх исчез, осталась только ярость.
Она приблизилась к позолоченным дверям, которые, как она знала, должны вести в тронный зал. Перед ним стояла на страже одна из служительниц Белой Госпожи.
Одна из Нерожденных.
Бледная женщина двинулась ей наперерез, но Саша не замедлила шага. Она больше не боялась этих существ.
— Тебе не разрешено быть здесь, — произнесла Нерожденная бесстрастным голосом.
Бесцветные глаза женщины встретились с ее взглядом. Этот взгляд, что когда–то наполнял ее страхом, теперь вызвал только жалость.
Саша не колебалась. Шагнув вперед, она обняла служительницу Белой Госпожи.
— Мне жаль, — прошептала она. — Мне так жаль, что они сделали это с тобой.
Нерожденная, казалось, вздрогнула. Она могла бы отшвырнуть девушку, как лист, занесенный ветром. Могла бы сломать ее надвое, как тоненький прутик. Но она просто стояла там, не шевелясь, пока Саша извлекла мерцающий кинжал, который она стащила у Амбрил с ее пояса, и вонзила ей в затылок. Девушка повернула эфес, услышала, как сломалась кость. Черная кровь хлынула по ее рукам. Ее обожженные ноздри внезапно ощутили гнилостное зловоние, запах разложения и смерти, но она не обратила на это внимания, противясь желанию бросить тело и отвернуться, содрогаясь от рвоты. Вместо этого она опустила подергивающееся существо на пол, словно это был
— Мне жаль, — повторила она.
В выражении лица служительницы было что–то такое, отчего у Саши на глаза навернулись слезы, — что–то очень похожее на благодарность.
К Саше вернулась ярость, и она была сильнее, чем прежде. Сжимая в руке кинжал, с которого все еще капала черная кровь, Саша ударом ноги распахнула дверь в тронный зал и, ворвавшись в него, оказалась лицом к лицу с лордом–магом Телассы.
Та, что вызывала у Саши такой гнев, сидела на изящном троне, высеченном из слоновой кости, на помосте, который возвышался над залом. Сводчатый потолок наверху был украшен мозаикой, изображавшей величественные фигуры божеств. Непосредственно над самим троном в потолке находилось большое круглое окно, в которое было видно яростное сине–серое небо. По стеклу стекали потоки дождя — над городом продолжала бушевать неутихающая буря. Когда Саша зашагала к лорду–магу, зал осветила вспышка молнии, и Белая Госпожа вскинула голову. Она устремила на девушку взгляд фиолетовых глаз. Несмотря на ошеломляющее воздействие хашки и холодный, суровый гнев, который скручивал в узел ее желудок, тяжесть этого бессмертного взгляда остановила Сашу.
— Сестра?
Саша восприняла пораженный голос Амбрил, словно донесшийся издалека, хотя ее старшая сестра сидела среди других помощниц Белой Госпожи, располагавшихся на скамьях перед троном на помосте. Ее захлестнула опустошающая волна безнадежности. Глубочайшее презрение на лице лорда–мага вызвало из глубин памяти старые болезненные воспоминания, которые она пыталась предать забвению с помощью лунной ныли, и дыхания дьявола, и чего угодно другого, попадавшегося под руку. Эти воспоминания всегда возвращались, становясь лишь ярче, чем прежде, и стремились затянуть ее туда, где она была никчемным существом, лишь отдаленно наминающим человека. Почти не личностью.
Белая Госпожа поднялась с трона с непревзойденной грацией. Подняв безукоризненную руку, он остановила двух Нерожденных, которые появились из–за статуй за возвышением. В голосе лорда–мага прозвучало любопытство:
— Приносить обнаженную сталь мною категорически запрещено, дитя. Ты испытываешь пределы моей снисходительности. Объяснись.
Саша открыла рот, но, несмотря на обуявший девушку гнев, который завел ее так далеко, она не произнесла ни звука. Она вновь оказалась беспомощной перед губительным взглядом правительницы Телассы. Снова — просто девушка, понимающая, что она слишком слаба, чтобы дать отпор. Слишком слаба, чтобы совершить что–нибудь важное и значительное. И теперь не остается ничего, кроме как закрыть крепко глаза и надеяться, что все это скоро кончится.
— Госпожа. — Амбрил поспешила к своей сестре. — Прошу, прости мою безрассудную сестру. Она снова допустила ошибку. Позволь мне забрать ее отсюда, и я обещаю привести ее в порядок.
«Привести в порядок меня? Ты не можешь привести меня в порядок, я сломлена». Кинжал в Сашиной руке задрожал.
С величайшим изяществом Белая Госпожа спустилась по ступенькам с помоста и подошла к двум сестрам. Ее фиолетовые глаза задержались на секунду на окровавленном клинке, который держала Саша.
— Ты говоришь, что твоя сестра слаба, и тем не менее она каким–то образом убила одну из моих Нерожденных.